Лаки привел ее сюда специально, чтобы попрощаться наедине.

— Всю жизнь мною руководил рассудок, и я была в общем-то счастлива. Пока не поехала в Вайоминг за тобой — по велению сердца.

— Знаешь, если ты и дальше будешь говорить в том же духе, я просто сойду с ума, и тебе придется меня лечить.

— Но…

Он коснулся пальцем ее губ, останавливая ее.

— Нужно время и терпение. Как говорит Бак, если долго ждать, то и яйцо научится ходить.

— И еще он говорит, что есть большая разница между тем, что хорошо звучит, и тем, что хорошо сделано, — возразила она: — И мне нравится последнее.

— Если ты хочешь освоить словарь выражений Бака, тебе надо остаться здесь по крайней мере еще на год.

— Было бы неплохо.

Он печально покачал головой.

— Неужели ты, черт возьми, думаешь, что мне не терпится глянуть на самолет, который уносит тебя в Нью-Йорк? Но так надо, — повторил он упрямо.

Он не мог объяснить ей свои страхи: позволишь ей остаться, а она потом возненавидит и его, и его ранчо. И в конце концов разобьет его сердце, вернувшись к той жизни, к которой привыкла с детства. Уж лучше поставить точки над «i» сейчас, чтобы никому не было больно.

— Я очень люблю тебя, Джуд, но…

— Тогда не отпускай меня.

— О, милая, если бы все было так просто! — Он прижался к ней лбом и тяжело вздохнул. — Я знаю мужчин, которые брали в жены горожанок, и через полгода влюбленные оказывались самыми несчастными в мире людьми.

— Это не наш случай.

Никогда он не встречал такой упрямой женщины. Он уже хотел ответить, как услышал позади голос Зака:

— Извините, что помешал, но, Джуд, если мы не хотим опоздать на самолет, нам пора.

— Я скоро буду, — ответила она, чуть не сорвавшись на крик.

— Полгода, — сказал Лаки, когда Зак вышел. Испытательный срок для их чувства. — Я буду навещать тебя…

— Ну да, — она опустила голову, — ты своего племянника и то редко навещаешь.

— Но к тебе я точно приеду.

— Обещаешь?

Ее глаза блестели от слез, в горле застрял комок. Она прижалась к нему, желая остаться рядом с ним навсегда. Но, почувствовав его непреклонность, бросилась от него прочь.

— Не провожай меня!

Лаки почудилось, что между ними пролегла пропасть.

— Хорошо. — Его голос дрогнул.

— Я вышлю тебе несколько экземпляров журнала.

— Хорошо, — повторил он.

Она смотрела на него взглядом раненого олененка, которого он подростком нашел однажды в лесу. Он вытащил из раны стрелу, выходил его, и какое-то время звереныш еще приходил на ранчо, за чудесным кормом. И вдруг прекратил свои визиты. Олененок превратился в чудесную самочку, которая уже обзавелась своим собственным семейством и не нуждалась в нем.

— Проклятье! Ты всегда знаешь, кому что надо? Только вот насчет меня ты глубоко заблуждаешься.

И Джуд выбежала вон.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил ее Зак.

Гроза, которая разбушевалась несколько часов назад, нарушила расписание самолетов, и они уже целый час торчали в многолюдном аэропорту.

Джуд пожала плечами:

— Почему бы нет?

И последовала за Заком в ближайший коктейль-бар.

Джуд потягивала белое вино, скользя безучастным взглядом по экрану телевизора.

— Опять пожары, — пробормотал Зак, наблюдая за картиной разрушений в Вайоминге.