Евгений аж дернулся, когда дверь, протяжно заскрипев, открылась, но на пороге никого не обнаружилось. Правда, уже через минуту из за косяка показался босой заспанный ребенок.

– Мой олень зыф? – осторожно зашел в комнату.

– Привет, парень, – улыбнулся ему. – Еще бы. Жив и здоров. Вот, – взял с тумбочки игрушку, – бери.

– Нет, – мотнул головой, – он твой, я плосто сплосил.

– А где твоя мама?

– Лаботает.

Соколов меж тем заметил, как мальчуган перетаптывается, скорее всего, ногам холодно.

– Замерз?

– Да, – и вдруг подбежал, забрался на край кровати, ножки поджал, – мозно я тут поиглаю? Деда спит.

– Играй, – и передал ему оленя.

– А ты?

– Что я? – с интересом разглядывал Пашу. Он копия мать, но она темная, а паренек светлый совсем. Возможно, отец блондин.

– Поиглаешь со мной?

– Так, у меня другого зверя нет.

– А ты будес охотник. Стлеляй в него, – и начал скакать оленем по одеялу.

Играл ли он раньше с детьми? Сейчас кажется, что не играл, даже не знает, что это такое. Видимо, пришло время научиться.

И только Соколов вообразил себя метким охотником, который выслеживал добычу несколько дней кряду, как со стороны коридора раздался взволнованный голос Лизы.

– Паша?! Зайчик?! Ты где?

Спустя пару минут она уже стояла в дверях и совершенно дикими глазами смотрела на происходящее.

– Паша! – подлетела к сыну, но сейчас же осеклась. – Ты что тут делаешь?

– Я иглаю, – пробормотал испуганно.

– Зайка, играть надо в своей комнате. Или с дедушкой, а дядю волновать нельзя. Дядя плохо себя чувствует.

– Да ничего страшного, – честно говоря, даже не понял ее возмущения.

– Идем, – скорее взяла мальчика на руки, – тебе еще умыться надо, переодеться. А к дяде больше не ходи, понял?

– Халасо, – прильнул к матери.

И они покинули комнату, а Соколову стало так гадко на душе, так обидно. Она что же? Видит в нем какого нибудь урода? Да, Лиза о нем ничего не знает, но дьявол его задери, он сам о себе ничего не знает, однако хоть в памяти, хоть без, ребенку он бы в жизни вреда не причинил. Может, именно этим оправдано недоверие Лизы? Она боится за сына? И опять возникло непреодолимое желание узнать её получше. Кто знает, с кем и чем в жизни успела столкнуться эта девушка, решив в итоге спрятаться от людей.

Лиза тем временем принесла Пашу в их комнату, усадила ребенка на кровать.

– Паш, – с напускной строгостью посмотрела на малыша, – мы не ходим к чужим без разрешения. Ладно?

На что тот закивал.

– Договорились, а сейчас давай снимем пижаму.

– Ты полаботала? – принялся стягивать с себя штанишки.

– Да, мама отлично поработала и готова идти готовить кое кому завтрак.

– Дяде?

– Тебе, пупс, – чмокнула его в макушку.

– А дядя?

– Ему тоже.

Вот заладил то, дядя, дядя… И Лиза поймала себя на мысли, что только сильнее начала раздражаться, присутствие Соколова выводит ее из равновесия, нервирует. Наверно, именно для этого он здесь, чтобы окончательно и бесповоротно осознать, что ей никто не нужен, кроме сына с отцом.

Скоро в кухне собралось всё небольшое семейство. Отец долго смотрел на дочь, а потом все таки не стерпел:

– И как он?

– Более или менее, – ответила, не оборачиваясь.

– А ты как?

– Так же. Более или менее. Как погода наладится, вызовем кого надо. Пусть забирают своего большого босса. Вернее, сами его в город отвезем, у нас же нет средств связи, – показала пальцами кавычки.