Глэдис дотянулась до конца стола, где стоял ряд бутылочек с лекарствами, вместе со стаканом воды. Она поднимала пузырьки по одному и показывала мне, чтобы я могла записать название.

— Эти две от боли. Это для расслабления мышц, а это — от депрессии…

Я подняла голову с интересом.

— От депрессии?

— У меня хроническая депрессия. Не припомню, чтобы я когда-нибудь чувствовала себя так плохо. Доктор Голдфарб, ортопед, направил меня к этому психиатру, который выписал мне новые таблетки. Я думаю, другие уже не помогают, если их долго принимать.

Я записала название лекарства «Элавил», которое она выставила для моей инспекции.

— А раньше что вы принимали?

— Литий.

— У вас появились еще какие-нибудь проблемы после аварии?

— Я плохо сплю, и с трудом могу работать короткое время. Он сказал, возможно, я никогда больше не смогу работать. Даже неполный день.

— Я знаю, что вы занимаетесь бухгалтерией для нескольких небольших предприятий.

— Последние сорок два года. Меня эта работа уже стала доставать.

— У вас офис в доме?

Она кивнула в сторону холла.

— Вторая комната отсюда. Дело в том, что я не могу долго сидеть, у меня начинает болеть бедро. Вы бы видели, какой у меня был огромный синяк. Фиолетовый, как баклажан. У меня до сих пор остался желтый след, большой, как луна. А какая боль! У меня были стянуты ребра, и еще, как я говорила, у меня проблема с шеей. И сотрясение мозга. Я зову это «контузия с конфузией», — сказала она и разразилась лающим смехом.

Я вежливо улыбнулась.

— Какую машину вы водите?

— «Форд»-вэн семьдесят шестого года. Темно-зеленый, на случай, если собираетесь спросить.

— Спасибо, — сказала я и сделала пометку. — Давайте вернемся к аварии. Можете рассказать мне, что произошло?

— Буду рада, хотя это была ужасная, ужасная вещь для меня, как вы можете вообразить.

Она сузила глаза и постучала пальцами по губам, глядя вдаль, как будто собираясь декламировать поэму. Уже со второй фразы было ясно, что она рассказывала историю так часто, что детали не менялись.

— Мы с Миллардом ехали по Палисад Драйв мимо городского колледжа. Это был четверг перед Днем памяти. Сколько это, шесть или восемь месяцев назад?

— Около того. Какое время суток было?

— Середина дня.

— Как насчет погодных условий?

Глэдис слегка нахмурилась, вынужденная думать над ответом, вместо своего обычного механического изложения.

— Хорошие, насколько я помню. Прошлой весной были дожди, но наступила сухая погода и газеты писали, что выходные будут хорошими.

— А в каком направлении вы ехали?

— В сторону центра. Он не мог ехать больше восьми или десяти километров в час. Может, немного больше, но гораздо меньше ограничения. Я в этом уверена.

— И это сорок километров в час?

— Что-то вроде, на этих улицах.

— Вы можете вспомнить, на каком расстоянии была машина мисс Рэй, когда вы ее заметили?

— Я помню, что она была справа от меня, у выезда с парковки городского колледжа. Миллард проезжал мимо, когда она вылетела прямо передо мной. Бум! Он ударил по тормозам, но недостаточно быстро. Я никогда в жизни не была так удивлена, и это правда!

— Был у нее включен левый поворотник?

— Не думаю. Я уверена, что не был.

— Как насчет вашего поворотника?

— Нет, мэм. Он не собирался поворачивать. Мы собирались ехать дальше, до Кэсл.