Бармен побренчал серебром в кармане – похоже, у него там скопилось пять фунтов.

– Ну конечно, приятель. Вот, тут добрых десять шиллингов. Хватит?

– Господи, Джим, ты мне жизнь спас. Спасибо, друг…

– О, ты до сих пор здесь? Экий я растяпа. Я видел, как Андреас, ну, знаешь, такой высокий актер, играет де Гиша, и он – мой друг. Так что никаких проблем. Официант…

Впоследствии Полин всегда расплачивалась фунтовыми банкнотами. «У меня куча денег», – беззаботно говорила она. Девушку не волновало, что Раймонд беден, что его отец всего лишь греффье в суде, что они живут в унылой, старомодной квартире довольно мрачного дома прошлого столетия, поблизости от тюрьмы. Она любила его.

Но у Полин хватало смелости пригласить Раймонда к себе, а он… Что бы он мог сделать в доме, где мама наверняка суетилась бы с чаем и бисквитами?

Господи, как бы увидеться с Полин подальше от чужих глаз? Единственное, что им оставалось, – это прогулки… Иногда они забредали в опустевший ботанический сад и тогда страстно целовались за пальмами, не беспокоясь об орлином взоре совершенно равнодушного служащего в синей униформе – все его внимание поглощала чистка исполинских листьев водяной лилии Victoria Regia.

В конце концов, дойдя почти до исступления, они придумали грандиозный план. Раймонд снимет номер на ночь в отеле «Терминус», где их никто не знает. Полин отпросится якобы в гости к подруге по монастырской школе, живущей в соседнем городе, за сорок километров, а потом позвонит и скажет, что останется там ночевать. Раймонд сошлется на раскраску декораций, репетицию с новым освещением – да мало ли предлогов, связанных с театром, чтобы отсутствовать всю ночь? С генеральной репетиции он никогда не возвращался домой раньше четырех, а иногда и в понедельник утром.

Номер был выкрашен в гнусный бежевый цвет, а внезапные стоны, скрипы и топот в коридоре пугали. На стене висели расписание работы ресторана и гостиничные правила, из коих следовало, что, оставшись в номере пополудни, придется оплачивать еще один день, а покидая отель, следует оставить ключ в конторе. Из за темной от грязи сетчатой занавески несло капустой, кот с шумом обследовал мусорные баки, и громкий звон трамваев разносился по пустынной улице. Раздевание Полин на громоздкой кровати едва не обескуражило Раймонда – никто из них не мог похвастать опытом.

Однако это приключение придало им смелости, и неделю спустя, во время верховой прогулки по рощице на одном из предгорий, когда наконец то выдался сухой денек, Раймонд нетерпеливо расстегнул бриджи Полин. Сосновые иголки оставили тисненый узор на ее ягодицах, а лошадь все это время стояла рядом, презрительно фыркая.

Раймонд добрался до Полин всего четыре раза, и ни один из них не увенчался особым успехом. В последний раз у нее на платье осталось зеленое пятно от лавровой ветки и поехал чулок. А еще Полин забеременела. Раймонд обливался холодным потом. Она казалась совершенно невозмутимой:

– Мы просто поженимся, вот и все. У нас это выйдет, раз другие могут. Папа подбросит денег, ведь мы не сумеем прожить на то, что ты сейчас зарабатываешь в театре. А когда ты станешь знаменитым, никто не подумает об этом ничего дурного. Только ничего не говори и не предпринимай, пока не получишь от меня известий.

Полин решила, что сама расскажет отцу и таким образом все устроится.

– Тебе письмо, – сказал старик Томас. Длинный конверт хрустел, как новый банкнот, а вместо адреса – отпечатанные на машинке два слова: «Артистический вход». Не очень то это походило на Полин, и Раймонд затрепетал.

Записка внутри тоже была явно не в ее стиле.

«Господин Раймонд Капитан,

соизвольте явиться в «Отель дез Энд», во вторник, одиннадцатого числа сего месяца, ровно в десять часов утра, и уведомить о своем приходе портье.