-  Классик? - переспросила Полли. - Это как? Достает, как Достоевский, или толст, как Толстой?

    -  Ни то ни другое! Классик - это человек, занимающийся классической филологией. Ну латынью там, древнегреческим… Авторы древние, - пояснила я. - В общем, некоторые латинские слова звучат в русской транслитерации не совсем пристойно, но при этом в латыни это совсем безобидные слова. «Херенакиус», к примеру, «ежик»…

    Полина согнулась от хохота, я продолжала:

    -  А латинская фраза «Этот ежик взрослеет и тащит таракана» вообще звучит как самый настоящий мат!

    -  Ой, скажи! - пристала Полина. - Ну Мишка!

    Я сказала. На ушко. И, оставив Полину в диком припадке хохота, вышла на улицу.

    Паренек обрадовался, будто ему кто «мерседес» подарил.

    -  Вот спасибо, добрый человек! Ты не сумневайся, к столу пригласим - главное, вовремя от дедова лаптя увернуться. Ваньке-то все равно, он на голову с детства пришибленный, а тебя жалко будет!

    -  А чего у вас деду, только католик нужен? - спросила я, стараясь делать голос пониже, примерно как у тетки Розы.

    -  Дык не русский он! - пояснил паренек. - Откуда приблудился, никто не знает. Вроде бы вместе с барином сюда пришел. Это он сам так бает, врет, наверное. Барин всех своих при себе держит… Главное, что веры не нашей. Вечно молитвы по-своему бормочет.

    По-своему? Это значит на латыни! Ну все, я влипла. Позор мне, конечно; с дядей-классиком, к тому же латинистом, не знать латыни, но так уж исторически сложилось. Конечно, дядя старался. Всякий раз, когда я гостила у тетки Розы, он пытался мне привить что-нибудь вечное… Только вот учить латынь с настоящим классиком, классиком до мозга костей, - дело не для слабонервных. (На дяде, видимо, сказалось долгое копание в древностях и прочей мертвечине.) Происходило это так. Дядюшка Алексиус брал свой учебник латыни, подсаживался ко мне и робко начинал:

    -  Может, глаголы поучим?

    -  Угу…- неуверенно кивала я.

    -  Прекрасно! - радовался дядя. - Возьмем, к примеру, замечательный глагол «зарезать»…

    -  Дядя! - ныла я. - Ну вы чего? Гляньте, как все вокруг радостно, солнышко, птички…

    -  Хорошо, - покладисто соглашался дядюшка. - Можно зарезать птичку!..

    Помимо замечательного глагола «зарезать» есть еще много не менее прелестных глаголов: «умертвить», «убить», «повесить», «закопать», «избить», «грязно надругаться», «расчленить» и тому подобных, поэтому долго я не выдерживала…

    Ну вот, пока я развлекала вас рассказами о моем замечательном дядюшке, мы с пареньком добрались до построек, в которых жили слуги. В домике, где уже в седьмой раз «на бис» отдавал концы местный конюх, царило с трудом сдерживаемое оживление. В большой комнате стоял накрытый стол, поражавший количеством разнообразного самогона («И на клюковке, и на хмеле, и на яблочках настаиваем», - шепнула мне бабуля с колом, подобревшая в предвкушении хорошего застолья) и стандартным набором закусок. Кроме капустки и грибочков - ни хрена. А нет, хрен тоже есть!

    За столом, скромно сложив ручки на коленках, уже чинно сидели все провожающие. Сразу, как только мы вошли, народ оживился и загалдел:

    -  Проповедь! Проповедь! - Это, видимо, вместо «Тост! Тост! » или «Штраф! Штраф!».