С пятой попытки Герберту удалось поймать веревку, но когда ее привязали к решетке, она оказалась слишком короткой.

— Чего глазами хлопаете? Привяжите к ней простыню — это самый традиционный метод побега.

Но простыней, как впрочем и наволочек с пододеяльниками, в каморке не оказалось. Потемневшие от грязи шторы были слишком ветхими и затрещали бы, даже если привязать их к двум мышам, не говоря уже о лошадях.

— Отвернитесь! — скомандовала Мег.

За спиной Герберта послышалось шуршание.

— Что ты делаешь?

— Снимаю нижнюю юбку.

— Нет, — отрубил виконт. — Ни-за-что. Ничего личного, но я действительно предпочитаю мужчин.

— Я тоже, — с ехидцей промолвила девочка, — а юбку я снимаю, чтобы вы могли порвать ее и привязать к веревке.

— Не выдержит. Из какой она ткани? Батист, хлопок, шелк, кружево?

Он не мог видеть лицо Мег, но почувствовал, как ее взгляд чуть было не трепанировал ему затылок.

— Корабельная парусина, — процедила девочка. — Досталась мне в наследство от прабабки, которая работала на заводе при верфи. Говорят, что ядро не пробивает ее, но отскакивает обратно.

Юбка была семейной реликвией. Мег представила, как она НЕ подарит эту юбку на день рождения своей дочери и на глаза навернулись слезы. Слезы зависти. Вот ведь повезет девчонке!

Получив в свое распоряжение нечто серое и бесформенное, вампир полоснул по ткани клыками, но резать ее было сложнее, чем кромсать гранит ножом для масла. После изнурительных усилий, он все же порвал ткань на полоски, привязал их к веревке и подал знак Саре, которая нетерпеливо вышагивала под окном. Ламиеологесса подошла к тяжеловозам. Она отбросила в сторону кнут и, доверительно заглянув им глаза, заверила лошадей, что на улицу сейчас вырвутся упыри, чье присутствие они могли ощущать все это время. Дважды уговаривать их не пришлось.

Лошади рванули вперед, но вопреки ожиданиям, решетку не выдернули.

Вернее, не совсем.

С грохотом приземлившегося метеорита обрушилась стена, а в воздух взвилось облако пыли. Пройдясь по руинам, Сара задумчиво пнула решетку.

— Вот ведь крепкая какая, намертво держится.

Но к ней уже бежали Герберт и Мег, белые от известки и страха.

— Надо улепетывать отсюда! — на бегу бросила балерина. — Скорее!!!

Минут через 10 м-ль Жири перевела дух.

— Кажется, оторвались от погони!

— Какой еще погони? — с невинным видом спросила фрау Шагал-Абронзиус.

— От приспешников Сьюарда, — пояснил Герберт. — Они не могли не услышать такой шум.

— Вот уж о ком не нужно беспокоиться.

С важностью фокусника, только что извлекшего потного и злого кролика из цилиндра, Сара продемонстрировала им пустую граненую бутылочку.

— Лауданум, которым меня щедро снабдил доктор Сьюард, все таки пригодился. Я подмешала его в вино, коим после угостила вашу охрану. Засопели, как сытые младенцы. Правда, нашелся там один поборник трезвости, наотрез отказался пить, скотина этакая. Тогда мне пришлось убаюкать его иным способом.

— Неужели ты спела ему колыбельную? — восхищенно прошептал виконт.

— Угу. Пришлось соорудить ее из подручных средств.

— А что такого страшного в колыбельной? — удивилась Мег.

Герберт и Сара одновременно указали друг на друга пальцем и выкрикнули:

— Ты объясняй!

Не все посетители шагаловского трактира отличались покладистым нравом.