– Нет. Я к вам.

    – Ко мне?

    Наш разговор гулко бродит по подъезду. Начинает мяукать Баська, кошка соседки с четвертого этажа. Насмешливо чернеет «граффити» на стене: «Хэвиметал-лох». Уж не знаю, в чей адрес.

    – Да, к вам. Моя фамилия – Кожемяка.

    – Очень прия…

    Насмешка застревает в глотке.

    – Мне можно подняться?

    – Поднимайтесь.

    Первым является дым дешевой «Ватры». Как можно курить эту гадость?! Сам парень запаздывает на полминуты. Он идет, странно подергиваясь. Дрожь мелкая, но отчетливая. Смотреть на парня неприятно. Он знает это и, подняв голову, одаривает меня очередной ухмылкой.

    Злой, вызывающей.

    – Заходите. Как вы узнали, где я живу?

    – Н-не-нн-неее…

    Он вдруг начинает сильно заикаться. Булькает, широко раскрывая рот. Мелькает синий корень языка.

    – Н-нее… Неважно. Ваш сын сказал, что вы скоро будете. Он, кстати, ушел полчаса назад. С какой-то шалавой.

    Пропускаю «шалаву» мимо ушей. Настя – очень приличная девочка. И вообще, это Денискино дело.

    – Разувайтесь. Вот тапочки.

    Кожемяка проходит в квартиру, оставшись в кроссовках. Заношенных, грязных. Ладно, смолчим. Очень не хочется признаваться себе: я испуган. Я ничего не понимаю. Значит, у Скомороха был сын? Собственно, что здесь странного?

    – Небогато живете, Смоляков. Н-ннн-ннеее…

    Миг бульканья.

    – …н-неее… Небогато. Что, на завещаньях трудно сколотить капиталец?

    Господи, как же он мне не нравится!

    Закрадывается подленькое ощущение: весь наш разговор, еще начиная с Абрама Григорьевича, до чертиков похож на пьесу. Диалоги, ремарки. Описание места действия. Все остальное: на усмотрение постановщика. Встречу этого постановщика, убью.

    Или закричу из зала, вскипев овацией: «Режиссера! Режиссера на сцену!»

    Мне страшно. Я жду. Я очень опасен, когда мне страшно.

    – Да вы садитесь, Смоляков. На всю жизнь не настоишься.

    Быстро захожу в столовую. Кожемяка развалился на диване, нога за ногу. Придвинув вазочку, стряхивает туда пепел. Ловит мой взгляд:

    – Любуетесь, Смоляков?

    – Кем?

    – Мной. Ищете фамильное сходство? Не надейтесь, я пошел в мамочку. Любимый папаша бросил нас, семь лет назад. Я, как принято говорить, сын от первого брака. Ошибка молодости.

    Он провоцирует меня. На что? Или просто юношеская бравада, за которой скрывается растерянность? Злость остывает. Настроение мало-помалу приходит в норму. У Скомороха есть сын. От первого брака. Сын зачем-то нашел «этого Смолякова».

    Ладно.

    Очень противно, когда он произносит мою фамилию. Смолой отдает. Горячей.

    – Что вам угодно? Только быстро, я скоро опять уйду.

    – О, я не задержу вас! – дареной улыбке в зубы не смотрят. Раздражает.

    – Папаша, уходя в мир иной, завещал вам, Смоляков, один пустяк. Мне бы хотелось получить свою долю.

    – Какую долю?!

    – Свою.