Люди, как и в забытые советские времена, ходили в кафе отдохнуть, отключиться на время от суровой реальности, послушать хорошую музыку – где в записи, а где и в исполнении немногих оставшихся ансамблей.

– Улица Стравинского, дом семь, квартира сорок девять, – коротко известил во время звонка Ронсон. – В восемь тридцать пи-эм… простите, вечера.

Стравинского… Ватник глянул в навигаторе телефона. Вот это дебри, новостройки в Мельниках, от центра ехать и ехать. А куда деваться?

По дороге машин попадалось мало. Колонна БТР в сопровождении танков и двух тяжёлых грузовиков – явно не с солдатами, там поинтереснее начинка, десяток легковушек и патрульные машины народной милиции. Вот и всё движение, хотя до ночи далеко. В части районов, судя по чёрным коробкам домов, свет отключен. Военный город, настороженный, если и спящий – то в полглаза, вдруг обстрел, тогда в убежища и подвалы.

Двигатель фыркал время от времени: то ли инжектор забился из-за того, что в бак последнее время приходилось заливать, то ли ещё что. На сервис бы надо, но остался там кто толковый – неизвестно. Да и цел ли сам автосервис, большой вопрос.

Стравинского, дом семь. Да, вот эта многоэтажка, кирпичный осколок сомнительного благополучия конца нулевых, окна кое-где светятся, уже проще. Искать в незнакомом доме неведомую квартиру при свете фонарика – врагу не пожелаешь.

По дороге за спиной пару раз мелькали фары, но насчёт слежки Дмитрий совершенно не переживал. Следят – значит надо, его дело простое и безыскусное: передать пакет с бумажными картами и двумя флешками (на всякий случай, одна дублировала содержимое второй) Ронсону и получить от него документы и деньги.

Сорок девятая квартира оказалась на седьмом этаже. Удачно, что лифты ходили: выглянул, посмотрел на номера квартир, и дальше, а то все ноги можно сбить, бегая по лестнице. Подошёл, позвонил, подождал, пока неясное шевеление за дверью – рассматривают в глазок, да ещё и камера, наверняка, где-нибудь под потолком торчит, – завершится щелчками замков, и зашёл.

Кроме Ронсона, в квартире был хозяин – пожилой, обрюзгший, ни слова не сказавший гостю, и двое охранников с совершенно неславянскими мордами. Очередные наёмники, тут даже и гадать нечего.

– Вы один, Дмитрий? – уточнил агент.

– Один. Савсэм адын, – откликнулся Ватник, доставая папку с документами. Американец шутку всё равно не понял, для этого надо здесь вырасти и слышать анекдот ещё в детстве. – Деньги привезли?

– Разумеется! Но – стулья вперёд, – хохотнул явно нервничающий Ронсон. Хоть это он смотрел в рамках знакомства с дикой русской культурой, уже плюс. – Пойдёмте в комнату, там ноутбук.

Пока он смотрел содержимое флешек, а один из наёмников, вооружившись лупой, просматривал печати и – знают, знают, сволочи, – неприметные секретки, изучая подлинность карт, Дмитрий спокойно сидел в кресле, сжимая и разжимая мячик.

– Пре-вос-ход-но! – наконец сказал агент. – С этими данными наши, – а теперь и ваши, Дмитрий, – друзья поставят мятежников на колени за несколько дней. Вы не огорчены?

– Мне важнее семья, – пожал плечами Ватник. – Деньги давайте. Внутренние id-карты и загранпаспорта. Плюс мне нужна информация, как вы переправите нас в Германию.

– О, последнее самое простое! Пару часов в багажниках джипов ОБСЕ – не такой уж сильный удар по самолюбию? Их не досматривают, а договориться… Я уже всё обсудил с главой миссии. В течение двух ближайших дней, пока не началось наступление песмарийцев.

В кармане одного из наёмников ожила рация. Он обменялся с невидимым собеседником парой фраз на каком-то языке, типа итальянского или испанского, мягком, с множеством согласных, потом сообщил нечто Ронсону – уже по-английски, но так быстро, что Дмитрий не понял вообще ни слова.