– Передайте дело в местную полицию. О теле позаботьтесь, официальных сообщений не нужно. Руководству я, разумеется, доложу сам.

– Но, шеф… – на лице Божены, обычно спокойном как у греческой статуи, заиграли какие-то эмоции, – неужели мы оставим малыша Томми неотомщённым?

Крукс уже потерял всякий интерес к покойному, но остановился на пороге, задумался и кивнул:

– А вы правы. Придумайте этому Разину что-нибудь особенное, не буду стеснять вашу фантазию, агент Миньковска.

Девушка улыбнулась в спину начальника и легонько хлопнула висевшего Ронсона по заднице, отчего труп закачался, поворачиваясь вокруг своей оси.

– Слышал, Томми? Спасибо за несложный почерк при жизни, мне было просто изобразить. А твоему русскому дружку предстоят нелёгкие времена!

Впрочем, если бы она прямо сейчас увидела Ватника, назвать его жизнь лёгкой и в данный момент не повернулся бы язык даже у агента Миньковска.

Пока они налаживали оборону авиазавода, начиная от заводоуправления с пышными клумбами у входа, заросшими розами, обходя цеха и расставляя в ключевых точках пулемётчиков, стемнело.

В стороне, но где-то недалеко колотила артиллерия, над плохо видимым отсюда центром Кавино вновь поползли пышные хвосты дымных пожарищ. Здесь пока было тихо, но только пока – Ватник прекрасно понимал это. Сам по себе завод, остановленный уже пять лет назад, с последним сиротливым самолётом, так и оставшимся наполовину не собранным, в сборочном ангаре, не представлял особой важности. Просто удобная точка обороны. Масса зданий, переходов, складов, хранилищ и прочих удобных для долговременного укрепления мест. Как и раздолбанный в пух и прах аэропорт «Древляны», завод тоже изрядно пострадал от обстрелов, что делало предстоящую драку за него делом малопредсказуемым.

– Танки не пройдут? – уточнил он у Дрона, вернувшегося с разведки западной части завода.

– Вообще без шансов. Там один цех наполовину разрушен снарядами, стены обрушились и все подъездные пути завалило. Не то, что танки, там людям карабкаться сложно будет. Последний день Помпеи, командир. Обломки колонн и статуй.

Заносило иногда Дрона в римскую историю глазами русских живописцев, это да. Но раз сказал – не пройдут, можно верить.

– А с южной стороны?

– Там железная дорога. Ну, ветка для подвоза комплектующих и оборудования. Танк проскочит по путям, а дальше упрётся в перрон, он высокий. В объезд – с одной стороны уже край забора и овраг, с другой – склады. Может, конечно, башню развернуть и таранить корпусом, но это они себе геморроя наживут надолго. Считай, почти закрытое направление. Почти.

Возле заводоуправления началась стрельба. Вот одно пулемётное гнездо, размещённое на верхнем этаже, коротко поплевалось огнём, вот – с другой стороны длиннющего здания – второе. Кого-то ребята гоняют, но кого? Войска нахлов при всём желании подойти бы не успели, а вот диверсионная группа, а то и парочка, это запросто.

– Ватник Тюльпану. По кому бьёте?

– Попытка прорыва, Ватник. Двое «трёхсотых» у нас, патрульные у входа. Диверсанты, похоже. Мы шуганули, они отошли. Ждите у себя.

– Принял. Отбой связи.

В прибор ночного видения – недорогая, но дефицитная штука, всего четыре на весь батальон, – Дмитрий разглядывал подходы к канцелярии завода, отдельному зданию, где они и засели. Удобно: трехэтажная коробка, считай в центре заводской территории, верхний этаж – одна большая смотровая площадка, остекленная по кругу.