Зеленые — таблетки силы, ловкости, быстроты. Проглотив зеленую таблетку, можно разметать сосновый бор, как городок из спичек, по бурной воде пробежать, будто по льду, усмирить бешеного слона и закинуть его на Луну, ухватив за бивни.

Желтые — таблетки хитрости. Когда имеешь дело с лукавым и коварным противником, они тоже необходимы. Вы помните, дон Диего, как на площади Вечерней зари, можно сказать при всей Фантазилье, Печенюшкин перехитрил Залетного Прохиндея. Сколько блеска! Какая игра ума! А ведь потом выяснилось, что он и не пил таблеток старика Стафиоля.

— Послушайте, Фантолетта, — вмешалась Лиза решительно. — Вы меня простите, пожалуйста, я опять перебила, знаю, что это нехорошо, но у меня уже голова кругом. Ладно, про таблетки я потом доспрошу все, что надо. Но почему я все время слышу: Печенюшкин, Печенюшкин?.. Что это за Печенюшкин за такой?! И Федя его хвалил, но говорил: встретишь — не верь. А вы им только восторгаетесь и так надеетесь, как двоечник на шпаргалку. Извините… — смутилась, наконец, Лиза и замолчала.

— Он, наверное, сладкий — Печенюшкин, — мечтательно отозвалась Алена, — или он добрый и всем детям дает печенье.

— Конечно, дорогая Фантолетта, — вмешался благодушно дон Морковкин. — Заслуги Печенюшкина в историю страны вошли даже не красной нитью, а, так сказать, золотым шитьем. И все же в ваших симпатиях к нему есть много личного.

Ведь кто такой, в сущности, Печенюшкин? Зверь… Появляется, когда хочет, пропадает, когда хочет, обличья меняет, как фокусник на ярмарке. Сейчас никто не помнит, а я поднимал материалы. В двадцать седьмом году, после чудес на Веселой Мельнице, он появился впервые у излучины Шоколадной реки с отрядом домовых-башибузуков…

— Да-да, — подхватила Фантолетта, и глаза ее засияли. — Он пленил Беспалого Рубаку со всеми его подручными, освободил Восковую принцессу, и тогдашний Великий Маг сам повесил ему на шею орден Поверженной крапивы.

— Причем, — продолжал Диего-Морковкин, — грозный отряд домовых-башибузуков оказался кучей разрисованных воздушных шаров. Понятно, художником тоже надо родиться, но все-таки…

Лиза давно запуталась во всех этих веселых мельницах, зеленых колодцах, стальных исполинах и восковых принцессах. Но одна мысль вдруг поразила ее.

— Можно спросить? — обратилась она к взрослым, дождавшись паузы в рассказе кудесника. — Вы, Фантолетта, нам говорили, что, когда волшебники ушли под землю, в Фантазилью, жизнь текла спокойно и мирно. А сами, вспоминая Печенюшкина, все говорите про каких-то злыдней, которых он усмирял целыми пачками. Как же это?

— Видишь, Лизочек, — сконфузилась Фантолетта, — Фантазилья — страна большая, и истории нашей очень много веков. За это время случались неприятности, что говорить. Но между ними текли десятилетия спокойной жизни. Да и приходились всегда на одного негодяя сотни мудрецов и тысячи удальцов.

Я ведь что хотела сказать: там, где возникали зло и несправедливость, Печенюшкин всегда оказывался первым. Отважный, непобедимый…

— Признайтесь, Фантолетта, — перебил Морковкин с раздражением, — вы просто в него чуточку влюблены.

Фея покраснела, как девочка.

— Ну, дон Диего, — воскликнула она. — Лучше скажите, что бы с вами было, если б не Печенюшкин! Вспомните случай в Совином болоте!

Очевидно, Морковкин помнил случай в Совином болоте. Он нахмурился, отвернулся, вытащил из кармана своей хламиды большую аппетитную морковку с зеленой ботвой и с хрустом откусил половину.

— Ой, морковка! — закричала Алена.