– Предложите другое.

– В вашем кабинете есть выпивка?

– Да.

– Там и поговорим.

Мужчины повернулись и вместе покинули кладбище. Вместе вошли в здание Службы безопасности, на аэролифте поднялись на третий этаж.

– Я вижу, сегодня добраться до вас намного проще, – отметил Рождественский Пастырь. – Сколько он положил ваших людей, прежде чем вы его убили?

– Достаточно.

Когда они шли по коридору, Рождественский Пастырь все оглядывался по сторонам.

– Быстро же вы все прибрали.

– Это здесь. А вот лестнице предстоит серьезный ремонт. На все этажи, выше второго, из холла можно подняться только на лифте.

У двери в кабинет Эрнандес встал перед сканером. После проверки ретинаграммы и отпечатка ладони дверь откатилась в стену. Они вошли.

– Что будем пить? – спросил Эрнандес.

– Все что угодно, лишь бы мокрое.

Полковник наполнил два стакана, один отдал Рождественскому Пастырю, устроившемуся в кожаном кресле, со вторым уселся за стол.

– Итак, чем вы грозитесь меня прижать?

– Вы наняли Маркиза Куинзберри, чтобы тот убил губернатора Трилейна. А потом поспособствовали созданию молодого Найтхаука, дабы он убил Маркиза и дал вам возможность замести следы.

– А зачем мне это надо? – полковник раскурил тонкую сигару, импортированную с Антареса III.

– Причин много. – Рождественский Пастырь отпил из стакана. – Как я понимаю, вы хотели стать губернатором. Наняли Маркиза Куинзберри, он убил Трилейна… а потом начал шантажировать вас. Возможно, запросил слишком много, и вопрос встал ребром: или Маркиза убивают, или он вас выдает.

– Вы попали пальцем в небо.

Рождественский Пастырь пожал плечами.

– Сама причина не имеет никакого значения. Важно то, что Маркиз нажал на спусковой крючок с вашей подачи, в чем и признался перед тем, как Найтхаук его убил.

– Ерунда. С чего ему признаваться?

– Может, он хотел спасти этим свою жизнь.

– Чушь собачья. – Полковник заметил, что сигара его потухла, и вновь раскурил ее. – Маркиз абсолютно не боялся смерти, как и юный Найтхаук.

– Может, он бравировал. Повторяю, причина не важна. Запись с его признанием надежно спрятана на трех планетах Олигархии. Если я не дам о себе знать в течение месяца, эти записи…

– Олигархии, – хмыкнул полковник. – Знаете, мне почему‑то не страшно.

– Будут переданы представителям средств массовой информации Солио II и десятку влиятельных политиков.

Эрнандес посмотрел Рождественскому Пастырю и глаза.

– Я думаю, вы блефуете.

– Да, но поставите ли вы на кон свою жизнь? Лично у меня нет другого желания, как отправиться во Внешнее Пограничье и грабить там церкви. Если вы меня отпустите, я более не дам о себе знать. Если убьете, то составите мне компанию, по самым оптимистичным прикидкам, меньше чем через год.

Эрнандес одним глотком опустошил стакан, поставил его на полированный стол.

– Хотите знать правду?

– Почему нет? – Рождественский Пастырь через окно бросил короткий взгляд на кладбище. – Но я прекрасно обойдусь и без нее. Так что решать вам.

– Трилейн был не просто тираном, а слабым тираном. Он позволял Маркизу грабить планеты Солио, потому что у него не хватало духа выступить против этого бандита. – Полковник помолчал. – Маркиз в свое время работал на меня… скажем, на контрактной основе. Мы поддерживали достаточно теплые отношения. В конце концов мне удалось убедить его, что смерть Трилейна ему выгодна, потому что в этом случае я посажу на пост губернатора‑марионетку, который предоставит ему еще большую свободу.