– Хотя Мюльхаус и отец Брандта, но Беата его не усыновляла. – Хэнк кинул на стол Фабеля фотокопию документа. – Вот свидетельство о рождении Франца Карла Брандта. Отец неизвестен, мать – Беата Мария Брандт, в то время проживавшая по адресу: Губертусштрассе, двадцать два, Ниендорф, Гамбург. Она его не усыновляла. Он сказал нам правду. Она его родная мать. Возможно, он даже не подозревает, что Рыжий Франц Мюльхаус его отец. Нет абсолютно никаких подтверждений связи Беаты Брандт с Рыжим Францем Мюльхаусом или ее участия в радикальных группировках семидесятых – восьмидесятых. Но результаты анализа ДНК подтверждают: ребенка она родила от него. И в сухом остатке мы имеем, что Франц Брандт действительно сын Мюльхауса. Но не сын Микаэлы Швенн. А это, в свою очередь, означает, что не он был тем маленьким мальчиком с перекрашенными в черный цвет волосами на станции в Норденхаме.

– Брат?

– Нам известно, что у Мюльхауса были сексуальные отношения как со многими его последовательницами, так и с женщинами, не имевшими никакого отношения к его группировке. И вполне вероятно, что наш убийца – единокровный брат Брандта, о существовании которого последний даже представления не имеет, – сказала Анна.

– Погодите ка! – воскликнул Фабель. – Вы забываете, что Брандт заложил бомбу в квартире своей подружки, чтобы разнести нас на кусочки.

– А потом преспокойно вместе со своей девушкой притопал прямо к нам в руки, – усмехнулся Хэнк. – Вы же сами говорили, что это как то странно. По моему, он знать не знал о бомбе.

– Дерьмо! – выругался на английском Фабель. – Значит, наш убийца все еще где то бродит! Нужно срочно выяснить судьбу того мальчишки с платформы.

– Именно это я и имел в виду, когда сказал, что мы подошли к делу не с того конца, – заявил Хэнк. – Мы пытались доказать, что Брандт именно тот сын Мюльхауса, которого мы ищем. Мы шли в обратном направлении. Нужно снова просмотреть файлы по усыновлению. На сей раз искать фамилию Швенн.

– Коды доступа у меня с собой, – помахала блокнотом Анна. – Можно воспользоваться вашим компом?

Отодвинув в сторону материалы, полученные от Ингрид Фишманн, Фабель встал, и Анна уселась на его место. Она вошла в базу данных и забила критерии поиска: фамилию Швенн и временные рамки – с 1985 по 1988 год.

– Есть! – воскликнула она. – Четыре фамилии. Два усыновления в восемьдесят шестом году… Должно быть, одно из них… – Анна открыла первый файл. – He а. Это четырехлетняя девочка. – Она открыла следующий. – А вот это может быть… Нет. Возраст не тот.

Она открыла третий файл.

Фабеля поразило выражение ее лица. Он думал увидеть довольную ухмылочку, как обычно, когда Анне удавалось найти ключевую улику. Но Анна вдруг резко вскочила, лицо ее побелело.

– В чем дело, Анна? – требовательно спросил он.

– Мария… – Казалось, что на лице Анны напрягся каждый мускул. – Где Мария?

– Я отправил ее домой. У нее мигрень, – пояснил Фабель. – Она придет завтра утром.

– Нужно найти ее, шеф. Найти срочно!

22.05, Осдорф, Гамбург

– Поразительно, правда?

Мария не слышала вопроса Грубера. В ушах у нее звенело, и каждый нерв словно горел. Она смотрела на мужское тело, лежащее на металлическом столе. Обнаженное тело. Лишенное не только одежды, но и кожи. Сплошные красные мышцы. Маленькие капельки крови усыпали алюминиевую поверхность под ним.

– Я вгрохал кучу денег, чтобы создать тут идеальные условия. – Грубер не вещал и не бормотал. Мария оценила степень его безумия по размеренной, спокойной речи. – Целое состояние ушло на то, чтобы сделать тут звукоизоляцию.