|
Я вспомнил, где он его закопал. В точности. Я отправился туда и выкопал его. Дневник поведал мне всю историю и имена всех предателей. – Грубер помолчал. – Но в тот день, когда я смотрел на Рыжего Франца, ко мне вернулись не только воспоминания детства. Ко мне вернулась вся память. Моя память обо всем, что происходило до этой жизни. Я знал, что тело болотной мумии, на которое я смотрю, некогда было моим. Что я жил в этом теле более полутора тысяч лет назад. А также знал, что жил и в теле моего отца. Что отец и сын были одним. Тем же самым.
– Франк… – Мария посмотрела на бледное мальчишеское лицо. Она вспомнила, что окрестила его Гарри Поттером, когда впервые увидела, и что всегда считала его хорошим человеком. Добрым. – Ты болен. У тебя бредовые идеи. Мы живем только раз, Франк. У тебя в голове все… перемешалось. Я понимаю, правда понимаю. Видеть, как убивают родителей… Послушай, Франк, я хочу тебе помочь. И могу тебе помочь. Просто развяжи меня. Грубер улыбнулся. Он подвел Марию к стулу и заставил сесть. – Я знаю, ты желаешь мне добра, – сказал он. – И знаю, что когда ты говоришь, что хочешь мне помочь, это правда, а не какая то ловушка. Но этой ночью, Мария, умрет самый главный предатель. Он был моим ближайшим другом, моим заместителем у «Восставших». Это он спланировал похищение Видлера. Это он нажал на спусковой крючок и убил Видлера. Факт, который он постарался похоронить вместе со мной. Он увидел во мне угрозу его дальнейшим политическим амбициям. Амбициям, которые по прежнему вынашивает. Но сегодня ночью и его амбициям, и его жизни придет конец. Мария… Прости меня, но я не могу… Грубер взял моток толстой упаковочной ленты и примотал Марию к спинке стула. – Я правда не могу позволить тебе помешать мне… – проговорил он, доставая бархатную скатку.
22.30. Осдорф, Гамбург Фабель и Вернер остановились возле дома Грубера. Ехавшие за ними две серебристо синие полицейские машины еще за углом выключили фары и встали позади Фабеля. Оттуда вылезли четверо полицейских. Они все стояли на тротуаре, когда зазвонил мобильник Вернера. После короткого обмена односложными репликами Вернер убрал телефон и обернулся к Фабелю. – Это Анна. Они с Хэнком не смогли дозвониться Марии ни на мобильник, ни по домашнему телефону. Они съездили к ней домой. Там никого. Они едут сюда. – Вернер посмотрел на внушительное здание особняка Грубера. – Мария где то тут… – Ладно. – Фабель повернулся к патрульным: – Двое к заднему выходу. А вы пойдете с нами. Главный вход в особняк Грубера был сделан из дуба и по виду и фактуре напоминал двери церкви. Было ясно, что выбить такие не просто, поэтому Фабель приказал одному из патрульных высадить окно. Он примерно помнил расположение комнат после краткого пребывания в гостях у Грубера и повел всех вокруг к его кабинету. – Когда выбьем окно, нам нужно забраться внутрь и максимально быстро отыскать Марию. По сигналу Фабеля патрульные резко и сильно ударили тараном в центр окна. Стекло разлетелось вдребезги, а рама – в щепки. И все же пролом оказался недостаточно большим, чтобы в него пролезть, поэтому они ударили еще дважды. Фабель достал служебный пистолет и влез в разбитое окно, перебрался через стол Грубера, сбросив на пол восстановленную голову девушки, жившей две с половиной тысячи лет назад. Вернер и оба патрульных пролезли следом за ним. Десять минут спустя они стояли в главном коридоре у подножия лестницы. Они обшарили каждую комнату, каждый шкаф. Ничего. Фабель даже громко позвал Марию в тишине дома, который, как он знал, был пуст. В главную дверь постучали, и Фабель открыл ее, впуская вторую пару патрульных. – Мы проверили сад и гараж. Там никого нет, герр гаупткомиссар. |
