Мои слова её убедили. Через месяц я получил более толстую рукопись: и в ней появился не только секс, но и атмосфера. Эта книга теперь рассказывала не просто историю, а жизнь.

— Алекс согласился с твоим мнением. Он вообще всю жизнь считает меня излишне зажатой, — призналась мне Лера.

— Зажатые люди не пишут о своих чувствах книги и не рассказывают так откровенно о своих ошибках и промахах, не боясь быть осуждёнными.

— Я не знаю, боюсь ли. Мне захотелось поговорить с людьми о том, как привычная упорядоченная жизнь может в одночасье закончиться. Как сказанные или несказанные вовремя слова могут изменить всё. Как счастье становится несчастьем из-за глупых, пустячных вещей и событий, нелепых страхов. Я хотела, чтобы люди задумались. Не одна я жила с повязкой на глазах, не только в моём воспитании были ошибки, таких людей тысячи, и мне важно, чтобы они увидели себя со стороны и перестали калечить свои жизни.

— Ты это сделала, Лера. Ты написала стоящую книгу. Её будут читать, поверь. Не всем она понравится, будь к этому готова, не все услышат твои мысли, не все захотят понять, но найдутся те, кому твои слова помогут. Откроют глаза. Чему-то научат.

— О, ты не поверишь! — смеётся. — Алекс тоже решил написать свою историю. Говорит, она сильно будет отличаться от моей!

— Это замечательная идея, обратная сторона медали! Паззл из двух наборов, а сложится трёхмерная картинка!

— Да ну тебя, ладно, пойду. Внуки разбушевались! От Алекса тебе привет.

— Спасибо! И ему от меня!

Мы с ним дружим уже очень долгое время — Алекс не только интересуется кинематографом, но и активно в него инвестирует. Редкий человек с редкой душой. Не так давно он предложил мне партнёрство — учредить собственную киностудию и снимать «достойные» фильмы.

Я отказался. Режиссёрская работа, как и продюсирование, требует полной стопроцентной отдачи. Нет нормированного рабочего графика, нет выходных и отпусков, есть сроки. Между ними — да, жизнь, но каждый проект поглощает тебя полностью и без остатка. Сегодня я не могу себе это позволить — у меня есть моя Ева, я нужен ей каждую минуту, и ничего важнее быть не может.

Ничто не происходит просто так — моя карьера режиссёра окончилась, не успев начаться, это был удар, но сам я не скоро бы понял и вряд ли бы вовремя остановился, осознав, что нужен Еве. Больше и чаще, чем редкими ночами и в перерывах между съемками.

У меня теперь другая жизнь: ответственность за самого дорогого и близкого человека, любимую женщину. Она особенная, не такая как все, и отношение моё к ней, как и наша жизнь — особенные.

У нас есть проблема, которая омрачает наши дни — доверие.

Иногда Ева крепко сжимает мою руку и спрашивает:

— Ты не уйдёшь?

И я знаю, что она не имеет в виду кровать, комнату, дом или этот день. Она говорит о своей жизни. И этот её вопрос меня убивает, душит, потому что она всё время ждёт моего ухода. Предательства. Удара в спину.

Ева так и не раскрыла свою тайну, не призналась, но я догадываюсь, что сотворил. В сущности, всегда это знал. Личность Евы несгибаема, она слишком горда, чтобы унижаться, но однажды ей пришлось перешагнуть свои принципы и попросить меня быть с ней. В первый раз мой отказ не имел последствий, но второй стал причиной её душевного разлома. Почему именно второй? Потому что на этот раз она была более уязвима. Но я до сих пор доподлинно не знаю, что именно сделало её такой.

Лурдес можно пытать клещами, однако, безо всякой пользы. Ева непреклонна — всё так же отвечает на мой вопрос молчанием и при этом уходит в себя так глубоко и надолго, что я уже перестал спрашивать.

Каждый мой отъезд за сыном у Евы истерика. Не с жалобами, слезами и упреками, хуже! Она тихая, молчаливая, вся внутри и в отражении её переполненных страхом глаз.