– А вы помните, чем закончилась битва? – это спросила уже Мэри Гэллегер, подавшись вперед с удивившей его напряженностью.

Джим пожал плечами.

– Я же сказал – их корабли были лучше. Наши тогда уступали в скорости. Мы не должны были проектировать их только для охраны границы, лишаясь возможности стремительных атак. Нас основательно потрепали, а тех, кто уцелел, сумели сосредоточить в том месте, где взорвали сверхновую. – Он поглядел ей в глаза и продолжил преднамеренно неторопливо: – Корабли на краю зоны взрыва сгорели, как бумажные. Те, что были в центре, просто исчезли.

– Исчезли, – повторила Мэри Гэллегер. Описание взрыва ее, похоже, не взволновало. – Подходящее слово. Когда, вы сказали, все это было?

– Больше ста лет назад. – Джим повернулся к генералу Моллену и взглядом спросил его, что все это значит.

– Послушай, Джим, – сказал генерал, – мы хотим тебе кое‑что показать.

Он отодвинул лежавшие перед ним бумаги и коснулся кнопок панели управления на краю стола. Верхний свет померк. Столешница стала словно прозрачной, сквозь нее видны были звезды. Трое сидевших у стола людей могли заглянуть в звездное пространство, отстоящее от них на тысячи световых лет. «Для гражданских, – подумал Джим, – звезды – лабиринт». Для него же это была давно знакомая картина.

Моллен не снимал рук с кнопок. Показались две туманные сферы тусклого света, каждая диаметром примерно в сто пятьдесят световых лет. Достаточно яркие очертания сфер были хорошо различимы, но и отдельные звезды просматривались четко. Центром одной из сфер было земное Солнце, и один ее край пересекался с границей другой сферы.

– Это, Мэри, – прозвучал в полумраке голос Моллена, – наш район космоса и район лаагов. Они не дают нам распространяться в том направлении, а мы им – в этом. Звезды расположены здесь так, что ни нам, ни им не имеет смысла пытаться обойти друг друга. Видите участок границы?

– Да, вот здесь, где эти области сходятся, – отозвалась Мэри.

– Ну а Джим, – сказал Моллен, – командует эскадрильей на границе, и он хорошо знает эти места. Но до сих пор только нашим беспилотным кораблям удавалось зайти за границу, в глубь территории лаагов, и вернуться обратно. Верно, Джим?

– Верно, сэр. Соваться глубже чем на двадцать‑тридцать световых лет – это самоубийство.

– Возможно, – сказал Моллен. – Так я продолжу? Битва Шестидесяти Кораблей сто двенадцать лет назад проходила вот здесь. – На границе появилось яркое пятнышко света. – В ней участвовал в числе прочих одноместный корабль с полуодушевленной системой автоматического контроля; пилот назвал его «Охотник на бабочек»... Ты что‑то сказал, Джим?

Вырвавшееся у Джима восклицание было невольным. Глупо, конечно, но у него мороз пробежал по коже. Последний раз он слышал эту легенду много лет назад, еще ребенком.

– Это франко‑канадская легенда о привидениях, сэр, – ответил он. – Рассказывали, что путешественники, которые отправлялись из восточной Канады по маршрутам торговцев мехом и погибали в пути, могли вернуться домой раз в году, в новогоднюю ночь. Они приплывали в призрачных каноэ сквозь шторм и снег, чтобы повидать дома родных и поцеловать девушек, которых уже больше никогда не увидят. Легенда называлась «Охота на бабочек» – имелись в виду те бабочки, что вторгаются в ульи, чтобы стащить мед.