Оставшись наедине, мы мгновенно оказывались рядом. И все дневные заботы и суета отходили на второй план. Мне нравилось, нырнув под край брюк, накрывать напряженную мужскую плоть рукой, стараясь обхватить полностью. Рум каждый раз вздрагивал, прикрывал отяжелевшие веки и замирал, наслаждаясь ощущениями. К тому моменту мы и шага не успевали сделать от двери.

Вот и сегодня я наслаждалась, позволяя пальцам игриво порхать по всей длине, поглаживая в умопомрачительно медленном темпе гладкую головку. Резкий, с рычащим придыханием полувздох заставил меня застонать. Я и сама извивалась в сладостном предвкушении, желая скорее позволить оборотню наполнить меня. Подавшись вперед, подставила губы для неизменно горячего и желанного поцелуя. У барса они всегда получались какими-то порочными, сводящими с ума.

Мы оба желали немедленно отдаться страсти. И я уже не была уверена, что происходящее между нами определяют только первоначальные причины — мое желание забеременеть и его намерение вернуть долг.

Дыхание сбилось, стало неровными. Я дернула его штаны вниз, позволяя им упасть на пол. Рум за это время уже растянул шнуровку и теперь избавлял меня от платья.

Меня же сегодня тянуло командовать. Не позволив барсу привычно подхватить меня на руки, сама шагнула к кровати, продолжая удерживать ладонью восставшую плоть мужчины и вынуждая его двигаться следом.

Насмешливо фыркнув, Рум прижался невероятно тесно и уткнулся лицом в мою шею. Едва мы достигли кровати, толкнул, заставляя освободить себя и рухнуть на матрас. И сам немедленно навалился сверху, впиваясь в мои губы поцелуем.

Энергично извиваясь, я крутилась до тех пор, пока не оказалась сверху на нем.

— Арея, — недвусмысленно шикнул на меня Рум, облапив своей большой ладонью мою попу, и пробасил в перерыве между поцелуями, — я предпочитаю смотреть на тебя сверху, когда наполняю тебя собой.

Оборотни слишком самцы!

— А я желаю, чтобы ты наслаждался видом снизу, — невозмутимо бросила я, еще и завлекательно качнула грудью. Она нестерпимо ныла, жаждая внимания моего великолепного любовника.

— Милая, — он усилил давление, одновременно проводя языком по одной из моих напряженных вершинок и раскачивая меня, чтобы опрокинуть на спину, — доверься своему барсу. Я сделаю все так, что ты останешься довольна. Сам!

— Перебьешься! — с усмешкой фыркнула я в ответ, не позволяя ему поменять нас местами.

Он может сколько угодно быть самцом и полагать, что удел женщины подчиняться. Но я — ведьма! И сегодня желаю быть сверху. А значит, альтернативы нет.

— Вредная ведьма.

Он, отступая, спокойно пожал плечами. И тут же переключился на мое тело, целиком обхватывая губами сосок, чтобы втянуть его в рот, как самый вкусный леденец. Застонав и выгнув от блаженства спину, я зарылась руками в его волосы.

Мудрый мужчина! Он не стал спорить с ведьмой.

Приподняв бедра, я чуть сместилась, помогая себе рукой. Нестерпимо захотелось ощутить единение наших тел. Потребность в жарком и чувственном присутствии его плоти в глубине моего лона стала невыносимой.

Ощущение его решительного скольжения внутри было сродни возрождению. Моя плоть жадно сжимала его, стремясь удержать. Но почти сразу я устремлялась вверх, приподнимаясь на бедрах мужчины, одновременно желая продлить это невообразимо мучительное удовольствие. Мое тело вынуждало оборотня отдать мне всего себя, излиться так глубоко, как это только возможно.

Подарить мне частичку себя! Вся моя суть сейчас взывала к его мужскому началу, покоряя и подчиняя внутреннего зверя.

Вцепившись ногтями в его плечи, заметила довольный оскал — барсу понравился этот животный порыв.