– И ты не можешь это сделать, – словно прочитав мои мысли, Мир с пугающей быстротой разворачивается.

– Нет, могу! – вру я. Слишком поспешно, слишком неприкрыто. Но мне нужно выглядеть полезной. – Зелье называется морокс.

– Погодите, разве Нилам называет ту дрянь, которой приторговывает в ночном клубе, не мороксом? – спрашивает Лав. Она выкинула вафлю в кусты и теперь медленно снова становится прежней, уверенной собой.

«Нилам». Парень, который ночью возмущался из за моего воскрешения. Ещё один человек, который знает, кем теперь является Полина, ещё один стражник моей истиной натуры.

– Я ему позвоню, – вытаскивая из кармана телефон, Мир отправляется в сторону главной аллеи. Никаких прощаний, никаких «идите за мной», никаких благодарностей.

– Как заметила Ярослава, это зелье, – Аделард многозначительно смотрит на Лав, – а не наркотик, чтобы им приторговывать.

Отвечая, Лав корчит гримасу:

– Нет, Ади, это наркотик, если он взбалтывает тебе мозги и оставляет их поджаренными как куриные крылышки.

Раздражённо вздохнув, Аделард лишь отправляется следом за Миром, в который раз отказываясь от спора. Будто его натренировали вести себя как джентльмена.

– Знаешь, забавно, – глядя им вслед, Лаверна медлит рядом со мной. – Этот ваш Влад увидел в тебе что то особенное, Яра, а? Что то, что убедило его выбрать тебя в качестве друга да ещё и сделать тебя ведьмой потом. И в итоге ты оказалась способна убить, сколько, семь человек? – она отряхивает руки, смахивая вафельные крошки. – Интересно, что такого Влад увидел тогда в Мире, чтобы с ним подружиться. И на что способен сам Мир?

Часть II

Давным давно Жизнь влюбилась в Хаос.

Однако Хаос уже любил.

Смерть.

«Сказка о сломленном короле»

Мир

– Может, поговорим наконец, Мир? – спрашивает Аделард, нагоняя меня. Ветви деревьев над головой качаются на холодном ветру, а в небе собираются тучи.

– Не о чем разговаривать.

– Да ну? Как насчёт мёртвой ведьмы, дышащей у меня за спиной? – теперь голос Ади не звучит настороженно, как звучал, когда он разговаривал с Ярославой. Ему не хватает вежливой сухости, которую привили Аделарду родители.

– Нет.

– Как насчёт Влада?

Я прислушиваюсь, чтобы убедиться, что Ярослава и Лаверна идут за нами. Трава шелестит в такт их шагам.

– Нет.

Ади не напирает, этим меня удивляя. Сдерживаю желание повернуть голову и взглянуть ему в лицо, чтобы понять почему. Он ведь обычно никогда не упускал возможности меня поучать: никогда с тех пор, как его отец и мой решили, что мы должны быть друзьями, какими были и они; с тех пор, как мы с Ади подрались у всех на глазах, и наши разбитые в кровь губы убедили их в обратном. Аделард Лишан обожает правила – я их ненавижу, он им следует – я же умудряюсь только нарушать. Он оправдывает ожидания своего отца, мне же никогда так и не удалось заставить моего мной гордиться. Нам не суждено было становиться друзьями.

И всё же мы друзья.

– Ты опять это делаешь, Мир.

– Что?

Ади драматично вздыхает.

– Что, Лишан?

– Пытаешься добиться успеха во всём сразу. Найти убийцу, присмотреть за ведьмой, спасти Джасну. Вывести меня из себя? С магией или без, ты не можешь…

Мой взгляд буравит его висок, и я старюсь изобразить столько недовольства на лице, сколько только могу, однако каким то образом в душе у меня оказывается не так уж и много негативных эмоций.