С землей действительно начало твориться что‑то странное. По траве пробежала дрожь, затем почва рядом с мертвыми телами вспучилась, пошла волнами, словно откуда‑то из глубины поднимался огромный пузырь газа. Дрожащий сферический бугор достиг высоты человеческого роста и вдруг лопнул, открыв взгляду странника угольночерный провал со скользкими лоснящимися стенками, на дне которого светилась лужица зеленоватой слизи. Миот быстро отскочил на пару шагов. Трупы людей и животных рухнули в яму и, погрузившись в зеленую субстанцию, начали таять на глазах. Вверх с шипением взвились струйки белесого дыма, в воздухе резко запахло озоном, почва еще раз содрогнулась, и страшный провал исчез, оставив на зеленой поляне выжженное темно‑бурое пятно голой земли.

– Эта… эта тварь… она расправляется и с металлом? – благоговейно прошептал Блейд, чувствуя, как пересохли губы и язык еле ворочается во рту.

– Не знаю… – голос Панти дрожал. – И никто не знает, кроме подземных духов, клянусь светлым Арисо! Но ты не тревожься, – он глубоко вздохнул, пытаясь вернуть утраченное равновесие, бото сам никогда не подымается на поверхность. Его нужно найти и позвать – так, как сделал мой кинтам.

Кинтам… Наставник и учитель, перевел Блейд, глядя, как Миот, вытиравший со лба испарину, подходит к ним. Его смуглое лицо чуть побледнело, но казалось спокойным и каким‑то умиротворенным, словно искатель выполнил тяжкий долг и мог теперь передохнуть.

– Пойдешь с нами, Талса? – спросил он, поглядывая на переметные сумы. Больше на поляне не оставалось ничего.

– Куда?

– В Иллур, если ты знаешь, что это такое.

– Нет, не знаю, – Блейд покачал головой.

– Наша страна, Талса. Наша страна, захваченная кастелами.

С минуту странник размышлял, поглядывая то на темное выжженное пятно в траве, то на лица фра, старого и молодого, терпеливо дожидавшихся ответа. Внезапно он усмехнулся, припомнив напутствие Лейтона. «Постарайтесь раздобыть что‑нибудь интересное, Ричард!» Этот бото – любопытная тварь… А еще любопытней способ, которым его вызывают…

Он протянул руку Миоту.

– Где тут моя сумка, приятель? Я иду с вами.

ГЛАВА 3

Ричард Блейд заворочался во сне, застонал, скрипнул зубами; рука его судорожно шарила у пояса – там, где обычно висел меч. Ему снился тренировочный плац с контрольной полосой, которую нужно было преодолеть: забор, заросли колючей проволоки, лабиринт узких траншей, ров с перекинутым через него бревном. Эти сооружения соединяла дорожка, усыпанная камнями и битым кирпичом, и Блейд мчался по ней, нагой, безоружный, с кровоточащими царапинами на боках и спине. Внезапно края рва разъехались в стороны, и он стал превращаться в пропасть с черными, лаково блестевшими стенками; пропасть угрожающе росла, расширялась, на дне ее вспучивался зеленоватый пузырь. Блейд понимал, что ему не преодолеть эту жуткую трещину. Он попытался остановиться, однако ноги сами несли его вперед, прямо к безголовой, безглазой, лоснящейся туше монстра, к гибели. Он вскрикнул от ярости, и, словно в ответ на этот гневный вопль, чья‑то милосердная рука протянула ему меч. Поздно! Он уже падал в пропасть, и черные края провала над головой смыкались с мерзким чмокающим звуком. Наступила тьма.

С некоторым удивлением странник обнаружил, что еще жив. Монстр исчез; Блейд плыл сейчас в темноте, в сыроватом воздухе, под неумолчный монотонный рев, мерный и успокаивающий. Волны дремоты мягко покачивали его, подталкивая к берегам пробуждения, к свету нового дня, к тревогам, радостям и горю, что были отмерены ему в этом странствии. Он находился сейчас на зыбкой границе меж сном и явью, на том призрачном рубеже, когда разум готов расстаться с миром грез и обратиться к реальности.