— В общем, слушайте, что я говорю, — ещё раз заявил Егор Лексеич. — Вас же, дурней, сберечь хочу. На командировке сгинуть — плёвое дело.

— Мертвяки под землёй уже клумбарями стали, — вдруг ляпнул Костик.

— Шеф, про клумбарей — это сказки? — сразу спросил Фудин.

— Нет, — сказал Егор Лексеич. — В лесу ничего не сказки.

Он огляделся. Лес как лес. Всего понамешано — рябины, сосны, подрост, упавшие стволы, папоротник, солнечный полусвет, и дятел вдали стучит. Но обыденность леса была обманчивой. Лес мутировал. Не изменившись внешне, он превратился в тихий и опасный мир. Опаснее, чем сумасшедшие комбайны, шастающие где попало. Угрозу, что таилась в лесу, не расстрелять из базуки. Порой её даже не почуешь. От неё только одно спасение — бегство.

— Дальше идём, — распорядился Егор Лексеич. — Чего радиацию хапать?

Костик помедлил, чтобы взрослые скрылись за деревьями, и повернулся к крестам. Ему интересно было, крепкие ли они.

— Киба-дачи! — прошептал Костик и встал в стойку карате, а потом нанёс удар ногой с разворота по перекладине креста: — Маваши гери — ий-яя!!

Нога срубила перекладину.

Удовлетворённый, Костик устремился за бригадой.

А бригаду теперь вёл Холодовский. Автомат он взял с собой, повесив на плечо. Строго поблёскивая очками, Холодовский шагал аккуратно и чётко. Он рассказывал, будто читал по книге:

— Рубку леса производят лесоуборочные комбайны. Они организованы в сложные системы. Каждый комплекс машин обрабатывает свою площадь — делянку. Комплексы полностью автономны. Заправщик доставляет топливо. Обслуживающий агрегат меняет расходные части.

— Так говоришь умно, прямо замуж хочу! — восхитилась Талка.

Матушкин морщил щетинистую физиономию, соображая, как бы ему съехидничать, но ничего придумать не мог.

— И на лесоповале, значит, людям делать нечего? — уточнил Фудин.

— На площадях, где идёт вырубка, людям вообще запрещено появляться. Комбайны автоматически стреляют по любому движущемуся объекту. Так их программируют китайцы.

— Зачем? — спросил Фудин.

— Война же! — усмехнулся Егор Лексеич. — Китаёзы боятся, что наши партизаны всю их технику угрохают, и останутся они без древесины.

— А почему комбайны в друг друга не стреляют? — допытывался Фудин.

— Есть технология определения чумохода, — ответил Холодовский.

— Суки, да, дядя Егор? — всунулся Костик.

Пока мужики были заняты разговором, Вильма осторожно отдалилась от бригады. Остановившись, она немного подождала и вытащила телефон. После вызова по экранчику потекли волны радуги, затем появился тот, кому Вильма звонила: красивый молодой мужик с коротко подстриженной чёрной бородой.

— Привет, — тихо и стеснительно сказала ему Вильма.

Она держала телефон мягко, будто руку любимого.

— Привет, мышонок! — широко и белозубо улыбнулся мужик.

А Калдей тоже приотстал. Ему все эти базары были похуй. Перетирают там чё-то своё, ну и насрать. Его интересовала баба. Он рассчитывал, что Талка или Вильма всё равно отлучатся по нужде — дуры же. И он не прогадал.

Сначала он потерял Вильму из виду, попёр влево через кусты, ломанулся правее, где за деревьями светлело бризоловое озеро, и наконец увидел бабу.