|
При виде меня его лицо прояснилось, и он бросился ко мне, уронив свой посох: - Идей! Сын мой! А где Фегей? - Поняв по моему взгляду, что случилась беда, отец разжал объятия и отшатнулся. - Скажи мне, что с моим сыном Фегеем? - Он мертв, - напрямик ответил я. На мгновение мне показалось, что отец сейчас упадет. Я бросился вперед, чтобы поддержать его, но он уже выпрямился во весь рост своего дрожащего старческого тела. - Такова была воля Зевса, - твердым голосом произнес он и быстро добавил, словно пораженный внезапной мыслью: - А тело? Ты привез мне его, Идей? Ты не оставил убитого брата? Но к этому времени начала собираться толпа, и я, не желая делать наши семейные горести общим достоянием, взял старика за руку и повел к дому, находящемуся неподалеку. Сидя в мраморном дворе - гордости моего отца, где мы с Фегеем играли в солнечные дни нашей юности, - я подробно рассказал обо всем. Героическая гибель Фегея заставила старика почти забыть о своем горе и о гневе на меня за то, что я бросил тело брата. Он повторял снова и снова: - Фегей пал в бою от руки греческого царя! Казалось, будто отец находит успокоение в этой мысли, но было видно, что несчастье состарило его на десять лет. Мы говорили около часа. Я пытался утешить старика, но вся глубина его чувств выразилась в странном требовании, которое он мне предъявил. В нескольких словах оно сводилось к тому, чтобы я снял доспехи и больше не участвовал в сражениях. - Неужели, отец, ты советуешь мне играть роль труса? - изумленно спросил я. - Ты отлично знаешь, Идей, что сын Дара не может быть трусом. Я всего лишь торговец, хотя и исполняю обязанности жреца, и мои кости трещат от старости, но тем не менее я носил оружие в первые три года осады. Разве не мое копье сразило Амикла? Но сейчас я потерял одного сына и не хочу потерять последнего. Царь Приам <последний царь Трои, отец пятидесяти сыновей и двенадцати дочерей> с его пятьюдесятью детьми может себе позволить быть расточительным. А кроме того, разве я не слышал, как ты смеешься над этой войной и ее целью? Ты должен радоваться возможности не участвовать в ней. - Конечно, эта война с самого начала была нелепой, и мне не хотелось умирать за то, чтобы этот болван Парис <сын Приама и Гекубы, похитивший жену Менелая, Елену> мог оставить при себе свою женщину. Но я не стану поступать недостойно, да и как могу я бросить оружие, когда Троя нуждается в каждом воине? Отец улыбнулся: - Мой умный Идей задает такой глупый вопрос! Сын мой, Троя нуждается не только в тех, кто носит оружие. Завтра караван с шелком отправляется во Фтию <главный город мирмидонян, столица царства Ахилла>. - Это не по мне. - А как насчет гарнизона у Скейских ворот? - Нет. Либо я буду сражаться, либо нет. Полумеры мне не нужны. Услышав мой вторичный отказ, отец задумался. - А что ты скажешь насчет поста вестника во дворце? - Во дворце Приама? - Разумеется. - Но это невозможно, - возразил я. - Пост занят Ялиссом. |
