Только тогда, когда белые стены крепости скрылись из виду, я сел в высокую желтую траву и раскрыл сумку. В ней были деньги и драгоценности хозяина.

IV

Невдалеке от Нарбонна я догнал открытую повозку, в которой сидел мой хозяин.

Шесть или семь всадников окружали ее, а впереди, распевая какую‑то веселую песню, ехал Лоренцо из Тосканы. Дорога извивалась среди дюн и кустарника. Я пошел напрямик к видневшемуся невдалеке замку.

Замок был маленькой копией города Каркассонна. Остроконечные крыши на угловых башенках, прорези бойниц, даже ворота были точно такими же. Он только был настолько же меньше крепости Каркассонн, как теленок меньше коровы. Ворота были открыты, ров – сухой. Пользуясь сумерками, я беспрепятственно пробрался внутрь замка. Спящий воин возле ворот не пошевельнулся. Оглушительный храп сотрясал воздух.

Послышались голоса, и во двор замка въехал Лоренцо на своем рыжем жеребце.

Жеребец громко заржал, и из конюшни донеслось ответное ржание. Лоренцо растолкал стража, тот нехотя пробудился, долго потягивался, а потом вдруг застыл как бы в испуге. Он уставился на лошадь Лоренцо.

Я спрятался за грудой сосновых бревен.

Из замка выбежал какой‑то человек и громко закричал:

– Огня! Огня!

Из низенького домика, примыкавшего к стене, выскочили воины, в их руках были факелы. Я ужасно испугался,. но на меня никто не обращал ни малейшего внимания. Слуги и воины сгрудились вокруг рыжего жеребца, на котором сидел Лоренцо. Низенький и коренастый хозяин замка, тот, что кричал: «Огня!», не обращая внимания на Лоренцо, ощупывал ноги переминающегося и пугливо косящего глазом коня. Вот барон пролез у него под брюхом, и из‑под коня стали доноситься его восхищенные замечания. Шум собравшейся толпы ясно показывал, что слуги вполне разделяют вкусы своего барона.

Потом раздалось какое‑то бессвязное восклицание, и барон бросился в замок.

Лоренцо соскочил с седла на землю, отдал короткое приказание своим солдатам, те спешились. Из телеги раздался стон. Мой хозяин, видимо, хотел обратить на себя внимание. Но слуги замка, окружив рыжего жеребца, ощупывая и похлопывая его, с необыкновенным почетом повели в конюшню. Солдаты уселись возле телеги, в которой лежал мой хозяин, и принялись за еду, а Лоренцо, пожав широченными плечищами, на которых загремела спрятанная под плащом кольчуга, побрел к замку, окна которого засветились маленькими огоньками.

Я осторожно последовал за ним и с бьющимся сердцем скользнул в приоткрытую дверь. В глубине высокого большого зала сидел Лоренцо. Только две или три плошки с горящими фитилями чуть освещали небольшой круг. Все остальное тонуло во тьме. Слуга подал ему большую тарелку из теста с дымящимися кусками мяса. И Лоренцо, отхлебнув из высокого стеклянного стакана, принялся за еду. Я подивился тому, что владелец замка не приветствует своего гостя.

Наверху, куда вела каменная лестница, мелькнул свет. Я набрался мужества и осторожно стал подниматься по выщербленным ступеням. Заглянув в щель приоткрытой двери, я увидел, что в совершенно круглой комнате мечется владелец замка. Комната была залита светом от многих свечей.

Барон вдруг резко сел на табурет и громко прошептал:

– Какая лошадь! Клянусь громом, я таких не видел!..

Откуда‑то со двора донеслось ржание рыжего жеребца, и владелец замка схватился за голову.

Я осторожно подошел к нему и упал перед ним на колени.

– О слава великолепному украшению!.. – сказал я, стараясь подражать тону, которым мой хозяин, мессер Даниил из Трансиордании, говорил с великим герцогом Тосканским.