Молчание. Долгие секунды молчания. Потом осторожный вопрос:

– А зачем же мы тогда бежим?

Я не успел ответить. Вмешался Хмырь:

– Потому что у вас есть только два варианта на выбор: или вы принимаете правила игры и бежите, или не принимаете – и сидите. В подвале… А ты чего ждешь? Звони давай!.. Ой, больно‑то как…

Водовозов поспешно кивнул и быстрым касанием пробежался по кнопкам мобильника.

«Ну и друзья у тебя, Суханов». Вслух он, конечно, ничего не сказал, но иногда не обязательно слышать слова, чтобы понять, о чем думает человек. Достаточно всего лишь заглянуть в его глаза. По крайней мере, он не прятал от меня взгляд. Уже хорошо. Мне повезло, что мы встретились именно с ним. Будь здесь кто другой – пришлось бы драться.

Продиктовав адрес, Водовозов отключил телефон. Взглянул на меня.

– Они выезжают. Будут минут через двадцать.

Я облегченно вздохнул:

– Передай шефу мое огромное спасибо.

– А шеф тут ни при чем. – Чистильщик усмехнулся. – Я говорил с Пащенко.

– Тогда ему передай… – Я подал Ирине руку, помогая подняться. – Нам пора. Через двадцать минут я хочу находиться где‑нибудь подальше отсюда. Присмотришь здесь?

– Ладно… Но ты мне должен.

Я рывком вырвал застрявший в стене кинжал. На землю посыпалась мелкая каменная пыль… Мне показалось или она действительно черного цвета? Наверное, показалось. Откуда чернота, если бетон сам по себе был светло‑серый, будто бы выцветший на солнце.

– Кому должен – сочтемся.

И, может быть, даже скорее, чем ты думаешь.

Я присел рядом с Хмырем. Осмотрел наспех наложенную повязку. Не слишком красиво, но, по крайней мере, кровотечение остановилось. Это хорошо. Это значит – жить будет. А то, что дышит тяжело и зубами скрипит, – нормально. По себе знаю, насколько болезненной может быть подобная рана.

– Иди… Сделай все как надо.

– Постараюсь. – Я кивнул. – Мы еще встретимся?

Бывший инквизитор едва заметно улыбнулся:

– Встретимся.

– Даешь слово? – Несмотря на всю ту показную уверенность, что пять минут назад продемонстрировал Ирине, я все‑таки немного опасался.

– Даю.

– Тогда до встречи. – Держа в одной руке кинжал, другой я подхватил Ирину под локоть. – Идем.

Когда мы уже свернули за угол, уходя с просматриваемой из конца в конец улицы во дворы, меня догнал густой басовитый выкрик:

– А все‑таки я уговорю тебя вернуться, Суханов!

– Ага, как только, так сразу, – буркнул я. И после паузы под иронично‑насмешливым взглядом Ирины поинтересовался: – И что такого смешного я сказал?

* * *

Краснокирпичные здания медгородка выглядели необычайно мрачно. Колючий холодок, который они излучали, даже в этот жаркий и душный вечер гонял мурашки по коже. Невыносимо пахло тьмой. Мне кажется или за прошедшие два дня ее едкое дыхание действительно стало много сильнее? Что ж, не исключено, что это так.

– Нам туда. Надо подняться на крышу. – Незримая дымка тьмы скрадывала все звуки. Мои собственные слова доносились до меня словно со дна глубокого колодца. Когда заговорила Ирина, ее голос звучал точно так же:

– Придется зайти внутрь?

– Да… Ты сможешь?

Ирина молча кивнула.

Нависающее над самым горизонтом солнце недвусмысленно говорило, что до заката осталось не больше получаса. Надо было торопиться: либо лезть внутрь старых больничных корпусов (от одной мысли об этом у меня по спине бежали мурашки), либо махнуть рукой и возвращаться обратно в город… Тоже вариант, кстати.