– Мало ли что я говорил… Пару вариантов всегда полезно держать в запасе. На всякий случай.

– На всякий случай, – негромко и явно насмешливо повторил Осипов.

Может быть, он и намекал на что‑то, но я предпочел его не понять. Не время выяснять отношения… А может быть, наоборот, самое время?

– Именно, – буркнул я. И добавил после наполненной липким топотом и тяжелым дыханием паузы: – Зря ты со мной пошел.

– Почему?

Жаль, что на бегу неудобно пожимать плечами. А то я пожал бы.

– А зачем тебе это? Ну ладно, мне не привыкать к подобным авантюрам. А тебя‑то что туда тянет? Хочется огрести побольше проблем?

Осипов промолчал.

Аккуратненькие, ухоженные здания и чистые улицы остались позади. Под ногами захрустело, лопаясь, битое стекло. Проезжая часть улицы пошла ухабами и трещинами. Окружающие дома слепо пялились на нас пустыми или наспех заколоченными фанерой окнами. Мы бежали по примыкающим к периметру районам трущоб – маленькому подобию старого города, в мутной воде которого водилось свое собственное подобие нечисти.

До бетонной стены периметра оставалось метров четыреста, когда я снова заговорил:

– Я мог бы снова подстрелить тебя.

– Ты не сможешь, – излишне, на мой взгляд, спокойно отозвался Осипов.

– Я – не смогу?

От моего саркастичного тона он вздрогнул. И я скривил губы в усмешке. Напугать напарника – хоть какая‑то радость.

– Да, ты сможешь, – негромко сказал Осипов после паузы. – Сможешь. Извини… Я просто не так выразился. Ты сможешь. Но ты просто не станешь стрелять.

– Кажется, ты меня недооцениваешь. – Ухмылка тянула губы, как приклеенная. А под ней, смешиваясь с желанием еще хотя бы раз ступить на улицы старого города, бился страх. Не знаю, как Осипов, но я уже предчувствовал, что эта вылазка ничего хорошего не принесет. – Я, видишь ли, привык работать в одиночестве. Так мне будет много легче, чем с напарником. Тем более – только без обид – с не самым умелым.

– Без меня ты не пройдешь через ворота.

Может быть, и нет. А может, и да. – Я дернул плечом, поправляя сползающий набок меч. – Но что мне помешает подстрелить тебя там, снаружи? И оставить на поживу голодной нечисти?

– Ты так не сделаешь. – Я негромко хмыкнул, и Осипов добавил: – Если ты думаешь об этом, то я тоже не собираюсь в тебя стрелять. Могу именем Господа поклясться, если хочешь…

Будто в ответ на эти слова впереди гулко щелкнул выстрел. Испуганным эхом метнулся между домов треск автоматной очереди. Собственно, ничего необычного в этой стрельбе не было – просто к периметру вышла еще одна тварь, – но по моей спине вдруг побежали мурашки. На мгновение я снова почувствовал упершийся мне в спину взгляд. Холодный, бесконечно злобный, бескомпромиссный… И почему‑то исполненный зловещего предвкушения.

Я вздрогнул и поморщился. Осипов с хмурым любопытством взглянул на меня.

– Что такое?

– Ты веришь в предчувствия? – после паузы медленно спросил я.

– Если в твои – то верю.

– Почему?.. – Если что я и ожидал услышать, то никак не это. И потому не смог скрыть удивления. – Почему именно в мои? Я что, уже успел обзавестись репутацией провидца?

Он вздохнул.

– Я тут как‑то говорил с… одним человеком… Почему, как считаешь, тебя освободили после… ну, после того, что ты сделал в прошлом году? Даже суд инквизиции не стал выдвигать обвинения. Тебе не было ничего, хотя другим и за меньшее дарили право на выбор, с последующим показательным сожжением трупа.