|
Ни тени нервозности не проявила Изотта. Она посмотрела на него в упор глазами, полными меланхолии. – Если бы я сказала вам, Леонардо, что намереваюсь постричься в монахини, вы бы противились такому желанию? Ему понадобилось какое то время, чтобы понять, что она имеет в виду. Затем он вспыхнул. – Был бы я мужчиной, если бы не воспротивился? Вы с ума сошли, Изотта! – Разве разочарование в земном существовании – это сумасшествие? Осознать суетность мира? Сосредоточить все надежды на будущей жизни? – Для такой, как вы, это не меньше, чем сумасшествие. Оставьте это женщинам, которые простодушны, безобразны или немощны. Пусть им достанется эта компенсация за великолепие жизни, в котором им отказано. Сумасшедшая или здравомыслящая, вы должны помнить, что это – не та жизнь, для которой вы предназначены. – Но если я желаю посвятить себя богу, разве это не превыше любого предназначения человека? Он боролся с закипающей в нем яростью – как отчаянно он стремился к тому, чтобы ухватить эту удачу, которая теперь, как он почувствовал, ускользает от него! – Допустит ли бог посвящение, основанное на вашем заблуждении? Вы полагаете, что на Небесах не обладают чувством чести? И тут он неожиданно задал ей еще один вопрос: – Вы говорили своему отцу об этих безумных намерениях? Она нахмурилась при этом намеке на скандал, который он способен был устроить. – Я намерена сказать ему сегодня. – Боже мой! Так вы серьезно утвердились в этой обманчивой мысли, в этом… в этом мошенничестве? Силы небесные! И вы могли подумать, что ваш отец будет участвовать в этом? Ваш отец, слава богу, – человек чести, человек, который верен данному слову. Не питайте иллюзий на этот счет, Изотта. Я честно выполнил свою часть того, о чем мы договорились между собой, и он не сможет обмануть меня с… с заслуженным вознаграждением. Она отпрянула от него. – Вы сочли бы наградой взять в жены нерасположенную к вам девушку? У него было такое чувство, будто он ударился головой о холодную твердую стену из мошеннического упорства. Ярость ослепила его. Она почти душила его. – Девушка! – съязвил он хриплым голосом. – Это вы девушка? Вы? Этот выпад привлек к нему ее взгляд, и он грубо, отвратительно захохотал ей в лицо. – Вы даже настроены постричься в монахини? Вступить в мошеннический брак? О, я понимаю вас. Вы хотели обмануть меня сейчас таким же образом, как обманули меня до этого, когда солгали, убеждая меня в невинности вашего визита в жилище этого пса. Так ли просто будет вам убедить в этом вашего отца? – Вы намерены рассказать ему? Вопрос навел его на мысль о том, где еще можно сохранить его влияние. – Бог тому свидетель, если вы не возобладаете над своими чувствами и не выполните своего обещания. Он думал, что этим сокрушит ее. Но она смотрела на него со своим неиссякаемым, приводящим в замешательство спокойствием. – И такую вот – испорченную, как вы думаете, мошенничающую, лицемерную и лживую, как вы говорите, – вы по прежнему желаете взять меня в жены ради моего приданого? Это благоразумно! – Смейтесь сколько угодно! Я заработал вас, и мне заплатят. – Даже если вы оспариваете меня у бога? – Хоть у бога, хоть у дьявола, мадам. – Не позвоните ли вы, Леонардо, и не распорядитесь попросить моего отца и брата прийти сюда? Он не сделал движения повиноваться. – Зачем? Что вы собираетесь сделать? – Если вы позвоните, вы сможете все раскрыть. Я буду разговаривать с вами только в присутствии моего отца. Он гневно посмотрел на нее. |
