|
– Что? Полагаю, вы взяли необычный тон. Но Вендрамин был возбужден и раздражен из за безвыходности своего положения. – Извините, сэр, это из за моего беспокойства – беспокойства за мои права, которые, кажется, в опасности. – Ваши права? – Они еще спрашивают? Этого не может быть! Как человек чести, милорд, вы не можете колебаться там, где было дано ваше слово. Граф язвительно улыбнулся. – Ах! Теперь мы взываем к чести! Это своевременно. Ладно, ладно! Тогда, чтобы перейти к этой дуэли… – Силы небесные! – вскричал разъяренный Вендрамин. – Если вам нужно узнать причины той дуэли, вы узнаете их… Но граф не дал ему продолжить. – Не причины, сэр. Об этом можно и после. Мы можем и не заходить столь далеко. А вот об обстоятельствах я желаю с вами поговорить. – Об обстоятельствах? – не понял Вендрамин. – Расскажите ему, Доменико. Доменико не заставил себя ждать. – В казино, которое вы часто посещаете, общеизвестно, что вы были должны мистеру Мелвилу тысячу дукатов, которые вы взяли у него в долг. Далее говорят, что, полагаясь на свои достоинства фехтовальщика, вы умышленно спровоцировали его, надеясь таким образом ликвидировать долг. – Если вы скажете мне, кем рассказана эта отвратительная ложь… – В казино дель Леоне это было на устах у каждого, с кем я заводил речь об этом деле. – С кем вы заводили речь об этом деле? В казино дель Леоне? Вы имеете в виду, что отправились туда шпионить за мной? – Навести справки. Да. Удостовериться, что тут не могло быть ничего против чести человека, который намеревается жениться на моей сестре. Я узнал, что вы публично были обвинены мессером Мелвилом в том самом, что вы объявили отвратительной ложью. – Разве это делает обвинение справедливым? Факт состоит в том, если вам необходимо это знать, что трус прикрывался долгом. Он выставил его напоказ, чтобы суметь отказаться от встречи со мной, пока я не заплачу. Потому что он был уверен, что я не смогу расплатиться. – Тогда из того, что вы встретились с ним, следует, что вы уплатили ему. – Конечно. Что еще? Внешне Вендрамин неистовствовал в праведном негодовании, но в душе был напуган, внезапно охваченный предчувствием того, к чему это приведет. Доменико взглянул на своего отца с кривой усмешкой, после чего ответил: – Ваша дуэль произошла через два дня после праздника Святого Теодора, не так ли? – Возможно. Разве это важно? – Думаю, да. Не расскажете ли вы моему отцу, где вы раздобыли такую значительную сумму денег? Это был губительный вопрос, которого Вендрамин боялся. Но он приготовил ответ – хитрый способ защититься. Он скрестил руки на груди, чтобы подчеркнуть полное самообладание, которое старался продемонстрировать. – Понимаю, – произнес он с горечью. – Вы рассчитываете смутить меня перед своей сестрой. Чтобы у нее сложилось предубеждение против меня. Пусть так. Да и имеет ли это значение теперь? Я получил деньги от дамы; от дамы, с которой, следовательно, я очень дружен. Должен ли я назвать ее? Но почему бы нет? Я одолжил эти деньги у виконтессы де Сол. Ответ Доменико был подобен удару в переносицу. – Она говорила мне, что вы не получили от нее этих денег. В полной растерянности Вендрамин развел сложенные на груди руки, и они безвольно упали по бокам. Он огляделся вокруг с глупо раскрытым ртом, обводя взглядом поочередно Доменико, графа и Изотту, которые с непроницаемым видом наблюдали за ним. Наконец он обрел дар речи. – Она сказала вам… Она так вам сказала? Вы спросили ее, и она так вам сказала? Он запнулся и с внезапной яростью добавил: – Тогда она лжет! Граф покачал головой. |
