|
Переводы случались гениальные, спорные, добротные, средненькие и обманные. Правда, в ходу была и иная классификация: перевод, как женщина – или верный, или красивый. Обманные получались, если нужно было на пустом месте создать видимость бурной литературной жизни в какой-нибудь дружественной стране или маленькой советской республике. Многие замысловатые поэмы существовали только в виде переводов на русский. Всё это не имеет никакого отношения к венгерской поэзии и к Петёфи. Петёфи с некрасовских времён русские поэты увлекались по велению сердец, не по издательской разнарядке.
Первым русским переводчиком Петёфи стал Михаил Ларионович Михайлов – любимец революционно настроенного студенчества, ученик Некрасова и Чернышевского. Первые михайловские переводы из Петёфи появились в русской печати в 1862-м году. Примерно тогда же – в 1866-м году – венгерский поэт Карой Берци опубликовал свой перевод «Евгения Онегина». Берци хорошо знал русский язык, и перевод «Онегина» стал для него делом всей жизни. Роман Пушкина стал для венгров близкой, усыновлённой классикой. Редкий жанр – роман в стихах – после перевода Берци стал важным для венгерских поэтов. Оказалось, что хрестоматия русского столичного и провинциального дворянства воспринимается венграми как нечто родственное по духу. Вот и Михайлов наполнил Петёфи русским духом. Так, стихотворение «Кабак» почти неотличимо от подобных русских вещиц, в которых соседствуют угар, удаль и смертельная тоска:
Через пятнадцать лет журнал «Дело» принялся активно пропагандировать творчество венгерского поэта-революционера. Рядом с работами уже ушедшего из жизни М. Л. Михайлова в 1870-е – 1880-е появлялись переводы А. Михайлова-Шеллера и М. Шелгунова. Но главные русские переводы из Петёфи нам оставил ХХ век. О Мартынове мы уже говорили и ещё заговорим. Русский Петёфи многим обязан и таким прекрасным поэтам, как Борис Пастернак и Самуил Маршак. Переводами они занимались много, открыли для русских читателей ХХ века Шекспира, Бёрнса, Байрона, Пастернак приблизил к нам Гёте и много лет увлечённо переводил грузинских поэтов… Пастернак писал о своём романе с Петёфи: «Сначала я отнесся к нему холодно, а потом обнаружил что-то близкое и загорелся. Я когда-то увлекался Ленау и был под его влияньем, а у этого венгерца есть что-то напоминающее Ленау, Фр. Листа и других, общность почвы, единая основа и прочее, так что я не жалею, что позанялся им». Две с половиной тысячи рифмованных строк лирики Петёфи Пастернак перевёл за месяц с неделей. И это были не худшие пять недель в жизни поэта. Посмотрите, как юного Петёфи перевёл зрелый Пастернак – ровно через сто лет после написания этого стихотворения. Петёфи написал в 1845 – Пастернак перевёл в 1945:
А Маршак впечатляюще перевёл одно из самых воинственных стихотворений Петёфи – новогоднее:
Между прочим, это одно из тех стихотворений, которые комментируют судьбу поэта лучше любого историка.
Николай Лобачевский и Янош Бойяи
Их открытия не забыты потомками: Венгрия и Россия гордятся этими учёными. Два математика почти одновременно пришли к выводам, которые перевернули науку. И перевернули не с ног на голову, а наоборот, открыв новые пространства математики. Глядя на портреты Лобачевского и Бойяи, мы поражаемся внешнему сходству. Они и выглядели как братья…
Янош Бойяи
Янош Бойяи был сыном математика и поэта Фаркаша Бойяи, который водил дружбу со светилом математики Карлом Гауссом. Гаусс на всю жизнь станет для Бойяи и образцом учёного, и личным кошмаром… Отец рано выучил его основам математики, а Янош всё схватывал на лету. Позже постаревший Фаркаш Бойяи раскаивался в этом, с печалью наблюдая за гениальными метаниями неприкаянного сына. |
