— …Все спешим, — услышала она неторопливую, как всегда, речь Рубана. — Бежим, мчимся, но ведь не все умеют быстро бегать. Вот хоть бы я, к примеру, на своих костылях. Далеко не убегу. И все нахваливаем свой век: выдающийся, исключительный… Научились делать искусственные ткани, фальшивые драгоценности…

Остренький носик Риты Клочковой вроде бы еще более заострился, на виске нервно забилась жилка.

— А где святое? Где подлинные чувства? Где настоящая великая истина, которая могла бы сотрясти душу, удержать нас от этого сумасшедшего бега, заставить остановиться и подумать? Где она?

— Такой истины нет, — жестко сказал Ирша. — Мы все время движемся вперед. В этом и заключается прогресс, в этом и состоит высшая истина.

— Прогресс чего? — быстро спросила Рита. — Только и слышишь: прогресс, прогресс… А что такое прогресс?

— Прогресс? — несколько озадаченно переспросил Ирша. — Прогресс — это все. Решительно все, из чего состоит наша жизнь и, в частности, наша с вами работа. То, чему мы служим. Зодчество!

— Строим, строим, строим. Пещера, дом, дворец, кинотеатр… Зачем строим? Во имя чего?

— Как это «во имя чего»? — удивился Ирша. — Во имя красоты. — И, подумав, добавил: — Во имя будущего.

В глазах Риты на мгновение вспыхнули лукавые огоньки и тут же погасли, она спокойно, в упор взглянула на Иршу.

— А не кажется ли вам, что наша любимая архитектура становится самоцелью? Служит прежде всего самоутверждению. Возвеличить самих себя — вот цель, потом можно и разрушить построенное, не беда. Я думаю: прогресс для человека — это его собственное самоусовершенствование.

Голоса их звучали довольно громко, и все постепенно притихли, прислушиваясь. Рубай тянул водку — так умел пить только он — маленькими глотками, подолгу задерживая во рту, и довольно улыбался: казалось, для него не было большего удовольствия, чем столкнуть других лбами. Ирина видела, как все внимательно прислушиваются к спору, и волновалась за Сергея, чувствовала, что тому не хватает аргументов, при всей своей эрудиции он будто бы не имел опоры, Рита же, к удивлению Ирины, эту опору имела — внутреннюю твердую убежденность, хотя и не выпячивала этого.

— Самоутверждение — одна из насущных потребностей человека. — Ирша бросил реплику быстро и легко, словно радуясь удачно найденному доводу.

— А где предел этим потребностям? Чего вы в конечном итоге добиваетесь? — допытывалась Рита.

— Абсолютного комфорта хотя бы.

— Комфорта! — Рита торжественно подняла палец. — Каждому — отдельную квартиру…

— Я, например, не возражаю, — заметил Рубан.

— Каждому отдельный дом. «Мой дом — моя крепость…» Чтобы изолироваться от других. Сосредоточиться на себе, на собственной персоне. Мы отходим от людей, забываем друг друга, теряем друзей, отходим от первоосновы. От природы… Вот представьте себе зеленый побег… Самое нежное и самое совершенное создание на земле — зеленый лист. Но он придуман не нами. Не нами! Мы отходим от него все дальше и дальше. И не только от него… Все временно, все преходяще, человеческая жизнь коротка, и нам кажется, что это несправедливо… Наш разум мечется, ибо сам бренный. Ищет чего-то. Доводит до утонченности. Особенно в искусстве, которому мы с вами имеем честь служить.