— Заведи себе кошку и вели лучше протапливать комнату.

Зара готова была его убить. Прекрасно знает, что она постесняется сказать, что хочет его, а сам не предложит. Стоит, улыбается, издевается, наблюдая за тем, как она покусывает губы.

А, может, плюнуть на свой титул и порядочность? А то ей придётся спать одной, а он будет с кем-нибудь развлекаться. В Айши женщину для подобных вещей найти несложно, он и за измену это считать не будет: так, просто для здоровья полчасика с какой-нибудь красоткой.

Или его уже кто-то дома ждёт? Сначала погуляет с дочкой короля, охмуряя красивыми словами о любви и заботе о её репутации, а потом с удовольствием позволит прикасаться к себе другим рукам.

— Ты прекрасно знаешь, о чём я, — преодолевая смущение, подпитываемая ревностью к предполагаемой сопернице, возразила Зара. — Я требую внести в наш уговор ещё один пункт. И, учти, я не твои прежние пассии, вариант дешёвого постоялого двора не пройдёт.

Такой реакции Эрша она точно не ожидала: он вежливо попрощался и оставил её одну посреди улицы. Потом, видимо, решил прояснить своё поведение. Обернулся и холодно произнёс: 'Спасибо за лестное мнение, Ваша светлость'.

Зара до крови закусила губу, едва удержавшись от ответной тирады. Гордо повернулась к нему спиной и зашагала к дому, втайне ожидая, что он одумается и окликнет её. Не окликнул.

Ну и пусть, свет клином не сошёлся на Нубаре Эрше. Да и кто он, в конце концов — какой-то граф! А она герцогиня, наследница престола.

Зара никак не могла заснуть. Её душили эмоции, мешая расслабиться. Злость и обида в оба уха твердили, что он не достоин любви, раз не ценит, какой подарок преподнесла ему судьба.

Говорил, что любит, обволакивал гертским, называл единственной, а, как пересекли анторийскую границу, сразу охладел, ни разу не разделил с ней ложе. Конечно, в Суйлиме ему нужна была бесплатная любовница, дурочка, с радостью готовая доставить удовольствие по первому зову. А теперь он наигрался, она ему наскучила. Ведь Эрш открыто её отверг, тем самым доказав, что бессовестно лгал весь этот вечер.

Но, с другой стороны, он казался искренним. И в Суйлиме, когда она была при смерти, готов был чуть ли не на коленях просить прощения за неосторожно сказанные слова. Так переживал, так волновался — не будут так переживать из-за обычной женщины.

И 'иллайя'… Не умеют мужчины лгать в такой момент, оно у него непроизвольно вырвалось. Или могут?

Не выдержав, Зара оделась, вышла в сад и распустила крылья.

Знала бы, где он живёт, покружила бы над крышей, заглянула в окна, чтобы убедиться или опровергнуть, что у него есть кто-то ещё. И Эйдана в Айши нет, некому последить.

Зара ждала, что Эрш придёт с извинениями, хотя бы пришлёт цветы, но ничего. Он пропал, а она по-прежнему варилась в котле своих сомнений, тревог и сожалений.

К концу третьего дня отдыха Зара уже чувствовала себя виноватой. Вспомнился тон его прощальной фразы — обида. Она действительно его обидела, но ведь он сам виноват! Зачем было игнорировать её желания? Осуществить их было вполне ему по силам.

Родной департамент встретил щебетом женских голосов. Прислушавшись, она поняла, что говорят об Эрше, восхищаются его смелостью и другими качествами, проявленными в Суйлиме. Исключительно с придыханием.

Сталкиваться нос носом с начальником, особенно после того, что было, не хотелось, и Зара попыталась незаметно проскользнуть в свой отдел. Не тут-то было! Аделина тут же обратила на неё всеобщее внимание:

— Ну, Зара, рассказывайте, как там было? С сеньором Эршем целовались?

— А должна была? — она нервничала: без пяти девять, сейчас войдёт.