Архип обернулся и не поверил своим глазам — точно, посередине реки виднелся знакомый синий гермомешок с зелёной заплаткой. Что это, как она могла попасть в воду?!

— Бежим за лодкой, — сказал Терехов; конечно, надо нестись обратно в лагерь, брать лодку и догонять… но вдруг не успеют? — Ты куда, псих!

Архип сбросил тапки и зашёл в воду уже по колено. Казалось — сейчас он её догонит; но идти по камням было неудобно, медленно — под ногами путалась какая-то водяная трава. Наконец Архип шагнул на глубину и поплыл. Гитара двигалась бодро: течение приличное; но ведь и его самого тоже несёт по реке. Пловец он небыстрый, но в любом случае — его скорость складывается с течением реки; должен догнать.

Что-то крикнули с берега, но Архип не расслышал: главное — не упустить, плыть за ней.

Как она вообще оказалась в воде? Была ведь крепко пристёгнута; или Фёдор её отвязал, когда доставал посуду для обеда? Но не мог же он её в лодке бросить просто так! Или — неужели не сама, а кто-то помог? Кто? Девочки, из-за Терехова?! Да не может быть, они нормальные, не могли они — гитара же!

…Неважно. Какая разница, откуда она тут взялась, главное — догнать.

Куда же её несёт, ведь кажется — совсем рядом! Выгребать поперёк потока оказалось непросто, и Архип впервые подумал — как он вообще потом вернётся на берег? Да ну, ерунда, выплывет нормально.

Ветер поднялся — кажется, её ещё и ветром тащит, надувшийся мешок не только держит гитару на воде, но и парусит; а вот моей голове никакой ветер не помогает… ну куда же ты!

…И тут он увидел впереди камень, и ещё один… Шумел не ветер. Бурлила вода впереди.

Плохо перевернуться в пороге — но там у тебя спасжилет и каска, плюс ещё лодка вверх килем, которая отлично держится на воде. А гитара?

Как она пройдёт порог, её же переломает в щепки… а меня? А я?!

Он собрал все силы и рванул — как только мог, одежда мешала, липла к ногам и рукам, и тут гитара словно помогла ему — притормозила на миг, и он схватил её за гриф и сразу же понял, почему случилось это торможение — их вынесло на камень, незаметный подводный камень-обливняк, такой коварный для лодки, плоский — а сейчас спасительный для них двоих.

Архип выбрался на этот камень, сумел уцепиться; поток тут был не такой сильный, бурлил, но не сбрасывал. Он сидел на мокром камне, крепко обняв гитару в гермомешке, его трясло крупной дрожью — то ли замёрз, то ли только сейчас испугался. И видел, как уже блестят на солнце вёсла — к нему приближается в лодке Терехов. И, кажется, Сергей. Да, эти двое. И сейчас, совсем скоро, их с гитарой спасут, и всё будет хорошо.

Но пока он тут как дурак: висит посреди порога на скользком камне, изо всех сил обнимая музыку, всю музыку, которая пока сидит у него внутри — и которой пока никак невозможно выйти наружу.

2022, август

Крыши Васильевского острова

— Кирилл, что случилось?

— Ничего, нормально всё.

Мама не верит. Потому что — песок, сосны и море, море. Надо радоваться! А Кирилл сидит с трагическим лицом.

Трагическое лицо, скажет тоже. Кирилл давно заметил — стоит ему задуматься по-настоящему, улететь — так сразу мама спрашивает «что случилось». Странно: ему хорошо, он просто думает; а выглядит — будто горе какое.

А это никакое не горе, даже наоборот — радость! У него первый заказ. Ему заказали рисунки к книге, по-настоящему. Васька сама нашла его ВКонтакте, сама написала — «чувствую внутреннее совпадение». И он удивился — мало ли людей рисуют питерские дворы, подворотни, выбитые кирпичи.