Для Селены это был конец бурных отношений, которые утомили ее и внушили ей угрызения совести. В последний раз попрощавшись с Милошем, девушка заплакала от облегчения. Она терпела давление восемь лет и, лишь оказавшись на свободе, поняла, как тягостна была эта навязчивая любовь, захватившая ее в расцвете юности. С Фрэнком она ничего подобного допустить не могла. Селена любила его, правда любила, но почти ничего о нем не знала и не хотела, чтобы он торопил события или включал ее в свои планы; ей требовались свобода и время, как и советовал Самуил. Впервые Селена почувствовала, что ее будущее принадлежит ей одной. Она приготовилась наслаждаться любовью с Фрэнком без обременений и обязательств.

* * *

При въезде в Сальвадор пассажиров сразу же помещали на карантин, но Фрэнк и Селена избежали этой участи, потому что Фил Доэрти встретил их у трапа и отвез в VIP-зал аэропорта. Их в частном порядке оформил сотрудник иммиграционной службы в маске и перчатках: он проставил штампы в паспортах и сказал «добро пожаловать». Затем Фил отвез Селену и Фрэнка к себе домой, где его жена приготовила комнату: там они будут лучше защищены от вируса, чем в отеле. Хозяйка и не подумала спросить, хотят ли гости жить раздельно, предположив, что они женаты.

Той ночью Селена и Фрэнк занимались любовью как можно тише, давясь шепотом и смехом, но скрип кровати их выдал. Они не провели вместе ни одной ночи с июня, когда сбежали на озеро Патагония и до самого рассвета выясняли разницу между удобным матрасом и спальным мешком.

На следующий день Фил отвез их в Институт судебно-медицинской экспертизы, куда доставляют останки после эксгумации. Там тоже было полно людей, терпеливо ожидающих результатов. Среди них оказался и Хенаро Андраде, брат Марисоль, – он узнал Селену с Фрэнком и помахал. Селена подошла.

– Знаешь что-нибудь о сестре? – спросила она.

– Ничего. Я здесь уже два дня караулю. Многие, как и я, приехали издалека.

– Вам что-нибудь сообщают?

– Да, когда есть что сообщить. Опознали тела уже трех жертв и опубликовали имена, а родственники смогли забрать останки для захоронения. Вас туда впустят?

– Надеемся. Если появятся новости о Марисоль, я тебе сразу же позвоню.

Директор института принял их в своем кабинете и рассказал об обычном порядке процедуры, уточнив, что пришлось обратиться за помощью к патологоанатомам из других городов, поскольку работы под завязку. Карлос Гомес во всем сознался и назвал имена девяти подельников, но подозревали, что в этом зловещем клубе извращенцев участников еще больше. На допросе Карлос Гомес сказал, что в его дворике, если он ничего не путает, от тридцати до сорока тел; он не знал точного числа, потому что некоторые лежали там уже много лет, а учета он не вел. Карлос Гомес не выказывал никаких признаков раскаяния – скорее, наслаждался зловещей славой.

Директор отвел Фрэнка и Селену в прозекторскую; все столы были заняты; новые тела ждали очереди в холодильниках. Первое, на что они обратили внимание, – запах смерти и дезинфицирующих средств, от которого не спасали никакие маски. Всюду царили чистота и порядок. Патологоанатомы действовали эффективно и аккуратно, почти не разговаривая, и выглядели такими же испуганными, как Селена и Фрэнк.

– Это наша работа, – объяснил директор. – Мы привыкли к смерти в самых разных проявлениях, но иногда тоже не выдерживаем. Самое страшное – когда попадаются дети…

Они подошли к столу, где вокруг крошечного тела суетились четыре человека. Один из медиков объяснил, что это двухлетняя девочка. Его голос дрогнул, и он кашлянул через двойную маску, пытаясь сдержать гнев и ужас.

– По нашим оценкам, это маленькое тело похоронили около года назад. Мы проведем ДНК-тест для опознания; есть три-четыре семьи, которые ищут пропавших девочек, но те немного старше.