Анита лучше помнила бабушку, с которой жила с самого рождения, чем мать, но воспоминания ее, служившие ориентирами для поиска, были смутными.

– Мы знаем имя бабушки и знаем, что она работает с индиго, – такой итог Фрэнк подвел на следующий день, когда они завтракали на террасе.

– Анита упомянула, что бабушка принимает посетителей и туристов. Мы можем начать с археологического парка «Каса Бланка», там есть музей и магазинчики с индиго. Это в Чальчуапе, – предложила Селена.

– Далеко отсюда?

– Я спрашивала у портье – он сказал, примерно час двадцать на автобусе.

– Нам нужно как-то передвигаться, давай возьмем машину напрокат, – предложил Фрэнк.

– Движение здесь непредсказуемое, Фрэнк. Лучше закажем розовое такси на целый день. Это тоже портье посоветовал.

– Розовое такси?

– Такси для женщин, и водят их женщины. Очень надежные.

Чтобы сесть в машину, пришлось показать таксистке паспорта, поскольку Фрэнк выпадал из ряда привычных для нее пассажиров. Автомобиль был выкрашен в розовый цвет, на заднем сиденье лежали зеркальце и предметы косметики, чтобы поправлять макияж. Таксистка Лола, в белой униформе, маленькая, с пышными формами, говорливая и симпатичная, выдала целый поток информации. За время поездки она прочитала длинную лекцию о местной политике, новом президенте, набеге саранчи, бандах и мерах предосторожности, которые следует предпринимать.

– Твердят о том, что тут небезопасно, в прессе только об этом и кричат, можно подумать, что все мы в руках бандитов и наркош, но это преувеличение, – трещала Лола. – Мы тут живем спокойно и хорошо проводим время. Мы народ веселый, любим танцевать и петь. Помогаем друг другу и заботимся о семье. Я, например, по воскресеньям готовлю на всех, семья у нас большая и очень дружная. Жаль, что у нашей страны за границей такой плохой имидж. Каждый сальвадорец знает, как уберечь себя, куда можно ходить и в какие часы, как избегать опасных мест и подозрительных личностей. Со мной вам бояться нечего, я знаю эту страну как свои пять пальцев.

Узнав, что туристов интересует индиго, Лола прочитала им еще одну лекцию, о «синем золоте» – оно было известно с шестнадцатого века и обесценилось, когда изобрели синтетические красители, но страна по-прежнему славится народными промыслами. Затем таксистка перешла на доколумбовы пирамиды, предложила туда съездить, но у них не было времени на достопримечательности, и они направились прямиком к музею, колониальной постройке посреди парка.

В мастерской по производству индиго, где женщины по старинной методике изготовляли естественную краску и продавали изделия всех оттенков синего, хорошо знали донью Эдувихис, которая проработала там тридцать лет. В то утро ее на работе не было, но им дали адрес, и Лола быстро доставила своих пассажиров в рабочий квартал Чальчуапы.

Бабушка Аниты отнеслась к посетителям с недоверием, вела разговор со двора, через решетку, увенчанную колючей проволокой, а ее многочисленные собаки подняли лай; но когда Селена объяснила, что знакома с ее внучкой, и показала фотографию, старуха расчувствовалась, открыла им дверь и пригласила войти. Псы потянулись следом, виляя хвостами. Эдувихис двигалась легко и проворно, как молодая, но ее заметно старила печать страдания на лице. Вся ее жизнь прошла в трудах, в постоянных усилиях. Много лет эта женщина ухаживала за больным мужем, прикованным к постели, практически одна подняла на ноги пятерых детей и двоих из них похоронила.

– Моя девочка… Вот уже несколько месяцев я ничего о ней не знаю – где она? – спросила женщина с дрожью в голосе.