|
А еще старый полковник Фолькер в мундире, вручающий ему волшебную медаль за отвагу. Восемьдесят лет спустя Самуил все еще хранил ее рядом со скрипкой. За свою карьеру музыкант несколько раз менял инструменты, но медаль и фотография родителей всегда лежали в футляре. Он не мог вспомнить только отца, который пропал за несколько дней до того, как Самуила отправили в Англию. Любил ли отец его так же сильно, как – он уверен – любила мать? Самуил забыл почти все, что произошло перед ужасной Хрустальной ночью. А до этого – был ли он счастливым ребенком? Самуил задавался вопросом, намеренно ли он вычеркнул из памяти первые шесть лет жизни или просто был слишком мал, чтобы их помнить? Анита, когда ее разлучили с матерью, была постарше. Она ничего не забудет.
– Я хотел бы объяснить ситуацию вам лично, показать документы и несколько фотографий, но из-за вируса это крайне проблематично, – заключил Анджилери. – Один момент. Пожалуйста, можете перезвонить нам через десять минут? – попросил Самуил. Десять минут он потратил на то, чтобы убедить Летисию, что их долг – помочь несчастной девочке, которая уже так много страдала. Родственники они или нет – не важно. Судьба подарила им возможность помочь Аните, и было бы непростительно отказываться, чтобы просто не нарушать привычный комфорт. – У нас полно места. Ты посмотри, сколько тут комнат, – уговаривал Самуил. – А кто будет заботиться о девочке? Вы? – отвечала Летисия. – Мы оба о ней позаботимся. – Вы забыли, каково иметь дело с детьми, Мистер Богарт. И потом, у девочки травма, она скучает по матери, ее лишили всего, что она знает: семьи, друзей, школы, родины, языка. Можете себе представить, каково это? – Как никто другой. – Господи, кошмар. Несчастная девочка… – Вот именно, Летисия, несчастная. Давай скажем Анджилери «да», а там разберемся. – Но пообещайте: что бы ни случилось, вы не будете жаловаться. И если уж эта девочка окажется здесь, она покинет ваш дом, только чтобы воссоединиться со своей мамой, согласны? – Обещаю. * * * Так началось это приключение. Через два дня Анджилери организовал им встречу в «зуме» с Анитой Диас и Селеной Дуран, которую он представил как соцработницу, которая знает эту девочку, как никто. Самуил понял, что и она, и адвокат всем сердцем любят Аниту и делают все возможное, чтобы найти ее мать. Анджилери не упомянул, что девочка слепа, и сначала они этого не заметили – изображение по «зуму» было плохое, – но вскоре догадались. И это обстоятельство избавило Летисию от последних сомнений. Анита вызвала у Самуила бурю тяжелых воспоминаний; сердце у него рвалось на части. Он страдал аритмией – неприятное состояние, которое бессмысленно постоянно отслеживать, – но у него выработалась привычка измерять пульс через сонную артерию и прислушиваться к биению сердца. Зияющая рана в груди все росла и росла, пока он по «зуму» смотрел на Аниту, такую маленькую и хрупкую. В ее возрасте он был таким же. – Когда приедет девочка? – спросил он Селену Дуран. – В течение двух недель. Я ее привезу. Мы сдали тест на ковид, он отрицательный, но на всякий случай посидим на карантине. – Как будете добираться? – На машине, – ответила Селена. – Из Ногалеса? Но ведь это далеко! – По дороге остановимся у моих подруг. Их тоже проверят на ковид. Мы будем осторожны, не волнуйтесь. – Что мы должны сделать для Аниты? – Ничего особенного. Она неприхотлива. Ей просто нужны покой и забота. – Я тревожусь из-за ее слепоты: дом большой и тут полно вещей. – Не беспокойтесь, мистер Адлер. Анита видит расплывчатые фигуры, как сквозь тусклое стекло или сквозь вазелин. |
