Самуил спросил, знает ли Анита какие-нибудь песни, и попросил напеть детскую песенку, которую потом сыграл на пианино, украсив фиоритурами в барочном стиле. Аните это понравилось, и она вспомнила другие простые мелодии, с которыми Самуил проделал то же самое. Затем Летисия приготовила для нее ванну, поскольку девочка устала с дороги, а Самуил уединился с Селеной, чтобы получить необходимые инструкции.
– Спасибо, что привезли к нам Аниту.
– Нет, сэр, это я должна благодарить вас и Летисию за такой прием. Девочка сильно пострадала от жестокости иммиграционной системы.
– Разлучать семьи бесчеловечно, это позор для страны… – возмущенно проворчал Самуил.
Селена объяснила, что слепота Аниты сравнима с состоянием пациента, который страдает прогрессирующим заболеванием желтого пятна. Она повредила роговицу в автомобильной катастрофе два года назад, но в ее случае повреждение не оказалось прогрессирующим.
– Мне кажется, есть способы лечения, которые должны помочь, – добавила Селена.
– Вероятно, пересадка роговицы. Я выясню, – пообещал Самуил.
– Марисоль, ее мать, сказала на допросе, что они бежали из Сальвадора под угрозой смерти и что в Соединенных Штатах она надеется получить помощь для Аниты. Это сыграло с ней злую шутку: чиновник понял так, что она может стать бременем для системы здравоохранения.
– Сравнительно недалеко отсюда есть школа для слепых. Я возьму на себя расходы. Девочка никак не обременит систему.
– Думаю, что, если ей помогать, Анита сможет посещать и обычную школу. Она умеет читать и писать. Она хорошо учится и отлично запоминает на слух: ей достаточно прослушать один раз – и она сможет повторить через несколько недель.
– Это мне нравится – значит, я смогу учить ее музыке.
– Судья разрешил ей остаться в стране, пока мы не найдем мать, – сказала Селена. – Фрэнк Анджилери доказал, что девочка – жертва административной путаницы. К сожалению, это не единственный случай, но состояние Аниты смягчило судью. Я думаю, ему не очень хотелось, чтобы в прессе появилось сообщение о том, как он депортировал маленькую слепую девочку, разлученную с матерью.
– Надолго она с нами?
– Не могу сказать. У нее есть разрешение на временное убежище. В начале февраля мы с Фрэнком Анджилери ездили в Сальвадор на поиски Марисоль Диас. И не сумели найти.
* * *
До приезда девочки Летисия и Самуил прожили в режиме самоизоляции несколько месяцев и стали подобием старой семейной пары; они придерживались своего распорядка, уважали личное пространство друг друга и весело проводили время, когда были вместе. Вынужденное сожительство в условиях пандемии предоставило им удивительную возможность друг друга узнать – и чем больше они узнавали, тем больше ценили. Девочка изменила привычный ритм жизни, но в то же время и сблизила их. С ней они стали настоящей семьей.
Первая ночь Аниты в доме Самуила была трудной, потому что девочка, казалось, была напугана: она забилась в угол и сидела на полу, сжав перепачканную Диди. Желтые обои и новые простыни, которые по приезде обрадовали Аниту, хотя она едва различала цвета, ночью внушали ей тревогу – у девочки никогда не было отдельной комнаты. Самуил подумал, что Анита права; при виде этих обоев его тоже бросало в дрожь. Чтобы уложить девочку в постель, потребовалось около часа, и она уснула только за полночь. На следующий день Летисия снова увидела, что Анита лежит в углу, свернувшись калачиком, и тихо плачет. Летисия обнаружила, что малышка намочила постель.
– Не переживай, Анита, это может случиться с кем угодно, – сказала она, пытаясь ее утешить.
– Раньше, когда мы жили с Титой Эду, я никогда не писала в постель. Не знаю, почему это сейчас началось, – всхлипывая, ответила Анита. |