|
Спрос на «морские байки» все возрастал, подпитываемый развитием станочного книгопечатанья, растущей грамотностью и извечным любопытством ко всему неизведанному. В 1710 году граф Шефтсбери заметил, что рассказы о море «в наши дни – это то же самое, что рыцарские романы для наших предков». Книги, разжигавшие пылкое воображение таких юношей, как Байрон, обычно нередко были не чем иным, как переработкой бортового журнала, щедро приправленной измышлениями автора.
Балкли свой бортовой журнал издавать не планировал – подобные развлечения были в моде у высших офицеров или людей определенного положения и класса. Тем не менее, в отличие от казначея «Триала» Лоуренса Милькампа, признавшегося в своем журнале, насколько ему «не по плечу» задача «написания следующих страниц», Балкли наслаждался, описывая то, что видел. Это даровало ему голос, даже если голос этот, кроме него, никто никогда не услышит.
* * * Однажды ранним ноябрьским утром, вскоре после того как Балкли и сотоварищи вышли с Мадейры, впередсмотрящий с мачты заметил на горизонте парус. Он поднял тревогу: «Вижу корабль!» Ансон позаботился, чтобы все его военные суда сблизились для быстрого формирования боевой линии – корабли равномерно, цепью выстраивались друг за другом, консолидируя силы и защищая наиболее слабые звенья. Обычно два флота начинали бой именно в этом построении, однако постепенно оно менялось, апофеозом чего в 1805 году стал Трафальгар, где вице-адмирал Горацио Нельсон бросил вызов жесткой боевой линии, чтобы, по его словам, «удивить и сбить с толку противника» и «тот не понял бы моих намерений». Во времена Ансона искушенные капитаны тоже часто скрывали свои намерения, используя уловки и обман. Капитан мог подкрасться в тумане и встать с наветренной стороны от противника, перекрывая ему ветер. Или изобразить, что терпит бедствие, прежде чем напасть. Или притвориться другом, возможно, подняв иностранный флаг, чтобы атаковать в упор. После того как наблюдатель Ансона заметил судно, необходимо было определить, друг это или враг. Один моряк с протокольной точностью описал события, последовавшие за обнаружением неопознанного корабля. Капитан бросился вперед и крикнул впередсмотрящему: – Эй, на грот-мачте! – Сэр! – Как он выглядит? – С прямым парусным вооружением, сэр. Капитан потребовал тишины на носу и на корме и некоторое время спустя крикнул еще раз: – Эй, на грот-мачте! – Сэр! – Как он выглядит? – Большой, направляется к нам, сэр. Офицеры и команда «Вейджера» изо всех сил старались разглядеть корабль, определить его государственную принадлежность и понять намерения. Но тот был слишком далеко, всего лишь грозная тень на горизонте. Ансон дал сигнал капитану Чипу, только что воцарившемуся на квартердеке быстроходного «Триала», броситься в погоню и провести разведку. Чип и его люди подняли паруса и отправились в путь. Балкли и остальные ждали и вновь готовили пушки. Люди были напряжены – все же ведение войны в огромном океане с ограниченными средствами наблюдения и связи давало о себе знать. Два часа спустя Чип догнал корабль и произвел предупредительный выстрел. Сменив направление, он позволил Чипу приблизиться. Оказалось, это всего лишь голландское судно, шедшее в Ост-Индию. Солдаты эскадры вернулись с боевых постов на вахту – ибо враг, подобно скрытой силе моря, мог появиться на горизонте снова.
* * * Вскоре после инцидента с голландским судном началась невидимая осада. Хотя пушки молчали, многие спутники Балкли слегли. Юнгам не хватало сил, чтобы карабкаться на мачты. Сильнее прочих страдали принудительно завербованные инвалиды, в лихорадке и поту они корчились в гамаках, их постоянно рвало. |
