Чип выглядел сбитым с толку и, повернувшись к Балкли и другим офицерам, сказал:

– Джентльмены, вы понимаете, что вы сделали?

Балкли и его люди объяснили, что пришли арестовать его за смерть Козенса.

– Я все еще ваш командир, – ответил Чип, – я покажу вам мое назначение.

Получив возможность порыться в своих вещах, Чип достал письмо, данное ему коммодором Ансоном, в котором тот называл его капитаном корабля Его Величества «Вейджер». Он помахал листом бумаги:

– Посмотрите сюда. Посмотрите сюда! Я и подумать не мог, что вы будете мне так служить.

– Сэр, это ваша вина, – сказал Балкли. – Вы не проявили никакой заботы о людях… Вы поступили наоборот, в лучшем случае вы были к ним невнимательны и равнодушны.

Чип отвернулся от офицеров и обратился к рядовым морякам:

– Хорошо, джентльмены, вы застали меня врасплох… Вы молодцы, а мои офицеры – негодяи.

Злоумышленники связали ему руки за спиной.

– Вас я не виню, – сказал он. – Это подлость моих офицеров.

Чип добавил, что эти люди в конечном итоге ответят за свои поступки. Намек был прозрачен: их повесят.

Затем он посмотрел на лейтенанта Бейнса и спросил:

– Итак, сэр, что вы собираетесь делать со мной?

Когда Бейнс объяснил, что офицеры планировали держать его в темнице, Чип сказал:

– Я буду признателен джентльменам, если они позволят мне остаться в своем доме.

Его просьба была отклонена.

– Ну и ну, капитан Бейнс! – презрительно произнес он.

Когда Чипа, полуодетого, но в шляпе, вывели наружу, на пронзительный холод, он старался сохранять достоинство. Он сказал толпе зрителей:

– Вы должны извинить меня за то, что я не снял шляпу, у меня связаны руки.

Балкли не мог не выразить в дневнике определенное восхищение своим противником. Побежденный, связанный, униженный, Чип, тем не менее, остался невозмутимым и мужественным. Наконец-то он, как настоящий капитан, владел собой.

Мгновение спустя к Чипу подошел боцман Кинг, поднял кулак и ударил его по лицу.

– Было твое время, но теперь, черт тебя побери, настало мое! – сказал Кинг.

– Ты негодяй, потому что бьешь джентльмена, когда он связан, – сказал Чип, чье лицо было залито кровью.

Его и Гамильтона посадили в импровизированную тюрьму, под охрану группы из шести моряков и офицера. Никого не впускали без обыска. Балкли, казалось, не собирался рисковать – он не хотел, чтобы Чип сбежал или еще кто-то проник внутрь.

Как фактический командир, Балкли ощущал бремя полной ответственности. «Теперь мы смотрели [на него] как на капитана», – признавался Кэмпбелл. Балкли начал последние приготовления к путешествию в Бразилию. Он приказал людям наполнить пустые бочки из-под пороха дождевой водой, нарезать и разделать несколько оставшихся порций мяса. Затем он распорядился сложить в лодки их скудные припасы, в том числе несколько мешков с мукой. Балкли положил две свои самые драгоценные вещи – дневник и книгу «Образец христианина» – в трюм «Спидуэлла», там они меньше намокнут. Байрон, все еще ошеломленный мятежом, беспокоился, что запасов продовольствия на баркасе хватит всего на несколько дней: «Наш запас муки можно увеличить, подмешав морских водорослей, однако все прочее зависело лишь от успеха наших ружей».

Балкли был полон решимости подавить анархию и вместе с союзниками разработал свод правил и положений для управления группой, когда она выйдет в море:

• Любая птица, рыба или предметы первой необходимости, добытые во время плавания, подлежат разделу поровну между всеми.