На следующее утро, когда Балкли со спутниками возобновили путешествие, они заметили в бесплодном океане белую полоску, то опускающуюся среди волн, то снова поднимающуюся. Это был парус катера! Лодка была цела, и в ней находилась дюжина членов экипажа – промокшие и замершие, но живые. Чудесное воссоединение, как писал Балкли, вдохнуло в них всех «новую жизнь».

Направившись в бухту и задействовав катер для сбора моллюсков, они попытались немного отдохнуть. Катер привязали канатом к корме «Спидуэлла», а вся его команда, за исключением матроса Джеймса Стюарта, забралась на «Спидуэлл», чтобы поспать.

В два часа ночи канат оборвался, и катер унесло. Балкли и несколько человек выглянули в промозглую тьму – Стюарт был в лодке, мчащейся к рифам. Его окликали, но тщетно – он был слишком далеко, чтобы услышать крики. Вскоре катер – на этот раз, без сомнения, – сгинул навсегда, разбившись о скалы.

Моряки потеряли не только еще одного товарища, но и средство, позволяющее сойти на берег за пропитанием. Более того, семьдесят потерпевших кораблекрушение теперь должны были день и ночь тесниться на «Спидуэлле». «Сильное беспокойство среди людей, многие из них отчаялись обрести избавление», – писал Балкли.

На следующий день одиннадцать человек, в том числе Фиппс, вместо продолжения плавания на казавшемся обреченным «Спидуэлле» попросили высадить их в этой пустынной части света. Балкли и Бейнс, всегда отдававшие себе отчет в юридических последствиях, составили акт для лордов Адмиралтейства, в котором говорилось, что одиннадцать человек добровольно приняли решение и освободили «всех лиц от ответственности за то, что они высадили нас на берег». Балкли записал в дневнике, что эти люди уходят, чтобы «сохранить себя и нас».

Балкли подвел лодку как можно ближе к берегу, и одиннадцать человек спрыгнули с нее. Он наблюдал, как они подплывают к безжизненному участку суши. «Спидуэлл» продолжал свой путь.

* * *

Десятого ноября, почти через месяц после того, как они вышли с острова Вейджер и преодолели свыше шестисот километров, Балкли заметил цепочку маленьких бесплодных островов. Ему показалось, что это те самые острова, которые сэр Джон Нарборо описал как находящиеся в северо-западном входе Магелланова пролива. К югу, на противоположной стороне, располагался еще один унылый остров с темными скалистыми зубчатыми горами. Балкли предположил, что это, должно быть, остров Запустения, которому Нарборо дал такое название потому, что это была «такая пустынная земля, какую только можно представить». Основываясь на этих наблюдениях и своих расчетах широты «Спидуэлла», Балкли практически не сомневался, что они достигли Магелланова пролива.

Повернув «Спидуэлл» на юго-восток, стоя в шаге от реализации своего плана, Балкли испытал чувство, которое он редко признавал, – абсолютный страх. «Такого моря, как здесь, я никогда в жизни… не видел», – заметил он. Ветер дул с силой тайфуна, а воды, казалось, воюют сами с собой. Балкли полагал, что наблюдал впадающий в пролив Тихий океан и вытекающий из пролива Атлантический океан – находясь в том самом месте, где британский пират Фрэнсис Дрейк попал в «невыносимую бурю», как назвал ее капеллан на борту его корабля. (Капеллан писал, что Бог, видимо, «настроен против нас» и «не отменит Своего приговора, пока не похоронит наши тела, а также корабли в бездонной глубине бушующего моря».