|
- Теперь и я буду так делать, все записывать. Вот ты, верно, про это и не думал, а мы ведь каждое лето опять и опять, снова-здорово делаем то же самое, что делали прошлым летом. - Например, Дуг? - Ну, например, делаем вино из одуванчиков, покупаем теннисные туфли, пускаем первый фейерверк, делаем лимонад, вытаскиваем из ног занозы, собираем дикий виноград. Каждый год одно и то же, в точности как раньше, и никаких перемен, никакой разницы. Но это только одна половина лета, Том. - А другая? - Другая - то, что мы делаем первый раз в жизни. - Например, едим оливки? - Нет уж, кое-что поважнее. Ну, как если мы вдруг увидим, что папа и дедушка не все на свете знают. - Пожалуйста, не выдумывай! Они знают все, что только можно знать! - Не спорь, Том. Я уже записал это в "Открытия и откровения". Они знают не все. Но тут нет ничего страшного. Я и это открыл. - Какую еще ерунду ты там записал? - Что я живой. - Вот еще, Америку открыл! Давно известно. - Нет, я про это думаю, я это замечаю - вот что ново. Сперва живешь, живешь, ходишь, делаешь что-нибудь, а сам даже не замечаешь. И потом вдруг увидишь: ага, я живу, хожу или там дышу - вот это и есть по-настоящему в первый раз. Теперь я разделю лето на две половины. Первая в моем блокноте называется "Обряды и обыкновенности". Первый раз в этом году пил шипучку. Первый раз в этом году бегал босиком по траве. Первый раз в этом году чуть не утонул в озере. Первый арбуз. Первый москит. Первый сбор одуванчиков. Все это бывает из года в год, и мы про это никогда не думаем. А вторая половина блокнота - "Открытия и откровения". Или даже лучше назвать "Озарения" вот отличное слово, правда? Или, может, "Ощущения"? В общем, когда делаешь что-нибудь старое, давно известное, ну хоть разливаешь в бутылки вино из одуванчиков, это, конечно, надо записать в "Обряды и обыкновенности". А потом про это подумаешь-и уж тут все мысли, какие придут в голову, все равно, умные или глупые, надо записать в "Открытия и откровения". Вот, слушай, что я записал про это вино: "Каждый раз, когда мы разольем его по бутылкам, у нас остается в целости и сохранности кусок лета двадцать восьмого года". Ну, что скажешь? - Я уже давным-давно не понимаю, что ты такое говоришь, - сказал Том. - Ну гляди, вот я еще записал. В "Обрядах и обыкновенностях" у меня стоит так: "Первый раз спорил с папой и получил первую трепку летом 1928 года, утром 24 июня". А в "Открытиях и откровениях" у меня про это так: "Взрослые и дети-два разных народа, вот почему они всегда воюют между собой. Смотрите, они совсем не такие, как мы. Смотрите, мы совсем не такие, как они. Разные народы - "и друг друга они не поймут <Слова из баллады Киплинга.>" . Вот, мотай себе на ус. Том. - Верно, Дуг, в самую точку! Ясно, именно так! Поэтому-то мы никак не можем поладить с папой и мамой. Вечно одни неприятности с утра до ночи! Дуг, ты просто гений! - Значит, так: увидишь за эти три месяца что-нибудь, что мы делаем опять и опять, - тут же скажи мне. Потом подумай про это - и тоже скажи мне. А в День труда <Празднуется в Америке в первый понедельник сентября.> мы все это прочитаем и посмотрим, что у нас получится за лето. - А я тебе прямо сейчас скажу кое-что. |
