Изменить размер шрифта - +
На фотографии действительно Павел Петрович Левентов, сводный брат Маргариты Павловны Фирсановой и дядя… – полковник взял мхатовскую паузу. – Дядя Алексея Васильевича Фирсанова.

– Ну, всем понятно, что он дядя, если он – наш с Риткой брат. Что вы театральничаете?! Я всегда полагала, что в уголовном розыске работают не слишком умные люди, но никогда не думала, что они ещё и клоуны! – фыркнула Светлана Павловна.

– Екатерина Фёдоровна, – обратился спокойный, как мелководье в штиль, Александр Иванович к кухарке, стоявшей, прислонившись к косяку дверного проёма, ведущего на кухню. – А не сварите ли вы нам своего чудеснейшего кофе? И не принесёте ли чего покрепче? Причём что покрепче – можно сразу!

– Да-да, конечно! – с какой-то уж слишком расторопной поспешностью, столь нехарактерной для неё, закивала головой Фёдоровна, скрываясь на кухне.

 

 

Шекерханов молча подошёл к подносу, налил себе рюмку водки и молча выпил одним глотком. Алёна Дмитриевна пнула Северного локтём в бок. Он встал и быстро вернулся с двумя наполовину полными стаканами виски.

 

 

 

Лизанька на мгновение застопорилась, но послушно отправилась обратно в угол.

 

 

 

– Я хочу знать, что происходит! И зачем нас всех здесь собрали! Неизвестно, кто убил моего отца. Неизвестно, почему загремел с лестницы дядя Петя! Пропал мой сын, а вы!.. Мать и тётка оказались в больнице, слава богу, без особых последствий, а вы!.. Вы показываете нам старую, давно известную нам всем фотографию и… что?! зачем?! – Истерично выкрикнул Алексей Васильевич.

– Без особых последствий?! Да я чуть не умерла! Но, конечно, по сравнению с Сашкой… Ах, лучше бы умерла! – заломила руки Светлана Павловна и тут же немедленно щедро глотнула из поданного ей Лизанькой стакана.

– Вполне справедливое требование, Алексей Васильевич! – согласно кивнул Шекерханов, проигнорировав демарш Светланы Павловны. – Вряд ли вам, Алексей Васильевич, а также вашей матери и тётке, известно, что Павел Петрович Левентов, кроме того, что был вашим родственником, являлся гением всяческих финансовых комбинаций и махинаций. И этот его талант оказался крайне востребованным в конце восьмидесятых – начале девяностых прошлого столетия. В связи с концентрацией так называемых предпринимательских качеств преимущественно у номенклатуры, которая и прежде их реализовывала «в тени», то и первоначальное накопление капитала не могло не осуществиться именно номенклатурой в виде приватизации госсобственности, ресурсов и неплатежей. Разумеется, в криминогенных формах. И финансовый гений Павла Левентова очень пригодился на этом этапе. К 1991 году, когда экономический дефицит в стране принял ужасающие масштабы и в стране ждали голода в связи с великими экономическими реформами Ельцина начала девяностых, кое-какие люди оказались чудовищно богаты. Кое-кто из чудовищно богатых людей пользовался консультациями Павла Левентова. Не будем углубляться в подробности, мы не экономические преступления расследуем. Так что о деталях приватизации, о лжеэкспорте, фиктивной сдаче в аренду основных средств, о подмене объектов налогообложения, о ненадлежащих счетах бухгалтерского учёта, о широкой практике использования операций с рублёвой и валютной наличностью мы с вами говорить не будем. Хотя Павел Левентов много мог бы нам рассказать об этом. Настолько много и такого, что поныне здравствующим и процветающим олигархам, выросшим из «молодых либералов», стало бы не по себе, небеса потемнели бы на лазурных берегах, сугробами замело бы Калифорнию и в Куршавеле ананасы заколосились бы. В какой-то момент своей многотрудной интеллектуальной жизни Павел Петрович Левентов решил, что это крайне несправедливо, что с огромных денежных потоков, возникающих в результате гениально разрабатываемых и блестяще осуществляемых им операций, он имеет какой-то мизерный процент.

Быстрый переход