|
Следовало признать, что свою популярность этот человек справедливо заслужил, развернув городское строительство и проводя качественные реформы, но в беседах с мисс Тейлор Хосе Антонио выражал опасения за демократию, которую отныне представлял собой этот каудильо , похожий на многих других, наводнивших Латинскую Америку после войн за независимость. «Демократия для плебеев, а вам скорее подошла бы абсолютная монархия», – шутила мисс Тейлор, однако втайне гордилась тем, что ее дедушку казнили в 1846 году в Ирландии за то, что он защищал права рабочих и требовал избирательного права для всех, а не только для крупных собственников, как диктовал закон.
Думая, что я не слушаю, Джозефина рассказала Хосе Антонио, что деда обвинили в принадлежности к чартистскому движению и предательстве Короны, повесили, а затем четвертовали. – Если бы все это случилось на несколько лет раньше, с него бы содрали кожу, вырвали внутренности и кастрировали живьем, потом повесили и разорвали на куски на глазах у тысяч восторженных зрителей, – объяснила она так, будто речь шла о чем то будничном. – Ну вот, а ты считаешь нас дикарями из за того, что мы режем курицу! – воскликнул Хосе Антонио. От этих жутких историй по ночам мне снились кошмары. Рассказывала она брату и об английских суфражистках, которые боролись за участие женщин в выборах ценой унижений, тюрьмы и голодовок, во время которых власти насильно кормили их с помощью трубки, вставленной в горло, прямую кишку или влагалище. – Они героически терпели ужасные пытки. В итоге получили ограниченное голосование, но продолжают бороться за те же права, что и у мужчин. Хосе Антонио был убежден, что в нашей стране ничего подобного случиться не может: он никогда не выходил за пределы консервативного круга и не догадывался о том, что в среднем классе зрели могучие силы, в чем мы убедились позже. Мисс Тейлор избегала затрагивать эти темы с другими членами семьи: ей не хотелось, чтобы ее отослали обратно в Англию.
3
– Нутро у нее нежное, – поставила диагноз тетушка Пия, koгда на другой день после приезда у мисс Тейлор начался неукротимый понос. Это был обычный недуг иностранцев, которые заболевали после первого же глотка здешней воды, но поскольку большинство в итоге выживали, ему не придавали значения. У бедной гувернантки так и не выработался иммунитет против наших бактерий, расстройства пищеварения преследовали ее два года подряд. Тетушка Пия лечила ее настоями укропа и ромашки и таинственными порошками, которыми потчевал ее самое семейный доктор. Думаю, у бедной англичанки плохо усваивались десерты с вареной сгущенкой, свиные отбивные с острым соусом, кукурузные лепешки, горячий шоколад со сливками в пять часов вечера и прочие блюда, отказаться от которых мисс Тейлор считала невежливым. Так или иначе, она стоически терпела спазмы в кишечнике, рвоту и понос и ни разу ни на что не пожаловалась. В конце концов вмешалась семья, встревоженная ее худобой и пепельным цветом лица. Осмотрев ее, врач прописал диету из риса и куриного бульона, а также полрюмочки портвейна с каплями опиумной настойки дважды в день. А затем поведал моим родителям, что в животе у пациентки он обнаружил опухоль величиной с апельсин. По его словам, хирурги у нас в стране не хуже, чем в Европе, но делать операцию было поздно и гуманнее всего отправить ее обратно на родину. Жить ей осталось несколько месяцев. Хосе Антонио взял на себя сложнейшую задачу донести до пациентки полуправду, однако та мигом догадалась об истинном положении вещей. – Как некстати, – заметила мисс Тейлор, не теряя хладнокровия. Хосе Антонио добавил, что отец позаботится о том, чтобы она отправилась в Лондон первым классом. – Ты тоже хочешь меня выгнать? – улыбнулась она. – Боже правый! Никто не хочет тебя выгонять, Джозефина! Все, чего мы хотим, это чтобы тебя окружали близкие люди, чтобы о тебе заботились. |
