|
Тот кивнул и хотел усесться на стуле поудобнее, но, как он ни ерзал, спинка располагалась под таким углом, что прислониться к ней было решительно невозможно. Приходилось наклоняться вперед. «При такой ванной не могли стульев нормальных поставить? – подумал Стаднюк. – Или это специально для допроса? На таком долго не усидишь». – Так где я, по-твоему, работаю? – спросил Дроздов, отхлебывая чай. – В НКВД, – сипло ответил Паша. Ему очень хотелось пить, но он не рискнул притронуться к стакану под прицелом дроздовских глаз. – Ну что же, замечательно! – обрадовался хозяин. – Мучаешься, наверное, зачем попал в этот дом? Паша пожал плечами. – И чего вы все так боитесь НКВД? Советская власть строга с врагами. Это правда! – Максим Георгиевич поднял взгляд на портрет Дзержинского, висевший на стене за спиной. – Но честных граждан она защищает от происков мировой буржуазии. Стыдно, Стаднюк! Ты же комсомолец! Или чуешь вину какую за собой? – Да нет, нет на мне никакой вины! – помотал головой Стаднюк и опять попытался удобнее устроиться на стуле. – Ладно. Могу тебя успокоить – ты не арестован, – улыбнулся Дроздов и оскалился. – Что, легче стало? Тогда пей чай-то. Пей, а то на тебе лица нет! – Ага! – обрадовался Павел и снова потянулся к стакану, но энкавэдэшник опять прервал его вопросом: – Твои фамилия, имя, отчество? – Стаднюк Павел Миронович, – ответил Паша. – Братья, сестры? – Двоюродная сестра Стаднюк Варвара Александровна. Дочь брата моего отца. – Проживаешь с ней вместе? – Дроздов бросал вопросы отрывисто, с такой интонацией, точно в том и состояла вина Павла, что он родился, что его зовут Павел Стаднюк и что у него есть кузина. – Да. С ней проживаю, – начиная опять волноваться, отвечал Паша. – От отца ей досталась квартира на Петровском бульваре. Мы там живем вместе с дедом, ухаживаем за ним. Он не ходит, в Гражданскую контузило. А когда Вариного отца, сына его, убили, он так разнервничался, что его паралич разбил. – Понятно. Женат? – Нет. – Любовница? – Нет. Что вы! – воскликнул Паша. – Когда мне? – Что-то не верится, – произнес Максим Георгиевич, вглядываясь в Стаднюка. – Ладно, замнем для ясности, если нужны будут подробности твоей половой жизни, я тебя потом отдельно расспрошу. Поехали дальше. Какими болезнями болел? – Инфлюэнца, корь, краснуха… – морща лоб, начал вспоминать Паша. – Не тяни, – нахмурился энкавэдэшник. – Десяти лет от роду получил контузию. Шальная белогвардейская пуля в голову. – Осложнения были? – Были… Из-за этого меня в экспедицию не берут. По здоровью. – В экспедицию? В какую? – Я хотел рабочим устроиться в географическую экспедицию. Открывать неизвестные места Земли. Как Варин отец. – Н-да? – Дроздов сощурился. – А что со здоровьишком-то? Хотя… Постой! Побеседуй-ка об этом лучше с Евгением Поликарповичем. С нашим доктором. |
