|
Какие нагрузки! А ответственность? Товарищ Дзержинский, говорят, вообще не спал, потому что некогда». Паша открыл второй кран и, добившись нужной температуры, с наслаждением сунул застывшие, покрытые цыпками руки под теплую струю. «Хороши буржуйские штучки, – подумал он и тут же себя одернул: – На службе у трудового народа». В зеркало он увидел, как за спиной опять открылась дверь и секретарша повесила на крючок махровое полотенце. – Утираться будете этим, – сказала она. – Если надо посморкаться, то у нас есть салфетки, вот они, на столике возле зеркала. Мыло возьмите. А это – мусорница. Марья Степановна наступила на педальку маленькой аккуратной ножкой, обутой в туфельку с пряжками, показывая, как поднять крышку бака, не пачкая рук. – Вот так, – сказала Машенька и покинула ванную. «Говорят, несколько дней здесь пробуду, – со вздохом подумал Стаднюк, с робостью и удивлением разглядывая роскошное помещение. – А как же Варенька? Она ведь беспокоиться станет. Но сначала надо о себе подумать, а ей и потом можно будет все объяснить». Совсем осмелев, Паша потянулся за мылом, но дверь открылась в третий раз, и Максим Георгиевич позвал: – Хватит плескаться, Стаднюк! Чай остынет. Утирайся, и пойдем разговорчики разговаривать. Так и не успев толком помыть рук, Стаднюк торопливо завинтил краны и потянулся к полотенцу. Но, увидев ослепительную белизну ткани, не рискнул прикоснуться к ней, а украдкой вытер руки о штаны. Он поспешил догнать Дроздова в коридоре и вошел за ним следом в гостиную, освещенную только тусклым светом настольной лампы. Из молчаливой зимней темноты показались огромный кожаный диван, кушетка, массивный стол из темного дерева и три стула возле него. В камине жарко пылали дрова. Кроме той, в которую они только что вошли, из гостиной вели куда-то еще четыре двери. Павел остановился посреди комнаты. Энкавэдэшник неторопливо пересек комнату и устроился за столом. От него потянуло тонким дорогим запахом. – Присаживайся, – указав на стул напротив себя, Дроздов придвинул лампу так, что Павлу пришлось сощуриться от яркого света. – Сейчас на вопросы будем отвечать. Вопросики простые, большинство ответов я и так знаю, так что ты ничего не скрывай. Не юли и не пытайся обмануть Советскую власть. Понятно? Павел кивнул и опустился на край большого резного стула. – Ну, раз договорились, – усмехнулся товарищ Дроздов, – тогда почаевничаем и приступим. Тотчас бесшумно отворилась одна из дверей, и в гостиную, впустив едва заметный запах готовящейся еды, проникла Марья Степановна, ловко держа поднос со стаканами и сахарницей. В полной тишине она поставила стаканы в серебряных подстаканниках сначала перед начальником, потом перед Стаднюком, после чего неслышно скрылась за дверью. Павел подождал, пока хозяин первым бросит щипцами три больших куска рафинада себе в стакан, и тоже потянулся к сахарнице. Не рискнув показаться нахалом, Павел взял только два куска. Некоторое время Дроздов сосредоточенно размешивал сахар, громко стуча ложечкой. Павел поспешил размешать сахар поскорее и потянулся губами к горячему краю стакана, собираясь сделать осторожный глоток – очень уж хотелось пить, но Дроздов резко стукнул ложечкой об столешницу, заставив гостя вздрогнуть. – Полагаю, тебе известно, в каком ведомстве я занимаю должность? – спросил он, буравя Стаднюка взглядом. |
