Молочно-белая кожа и мертвенные глаза вызывали отвращение, но манящая улыбка обещала не испытанные доселе наслаждения. Гарион, сам того не сознавая, сделал шаг назад.

— Не бойся, мой Белгарион, — промурлыкала королева, — я не причиню тебе боли — разве только ты сам захочешь этого. Служба твоя будет лёгкой и необременительной, а я научу тебя таким вещам, которые Полгаре и в голову не могут прийти.

— Отойди от него, Солмиссра, — нетерпеливо приказал молодой человек. — Знаешь, ведь я не люблю, когда ты обращаешь на кого-то внимание.

В глазах королевы промелькнуло раздражение. Обернувшись, она холодно оглядела юношу.

— Мне совершенно безразлично, нравится тебе это или нет, Эссайя.

— Что!? — не веря ушам, воскликнул Эссайя. — Немедленно делай как тебе велено.

— Нет, Эссайя, — покачала головой королева.

— Я накажу тебя, — пригрозил он.

— Ошибаешься. Подобные вещи не доставляют мне больше удовольствия, а твои капризы и истерики начинают надоедать. Уходи, и побыстрее.

— Уйти? — ошеломлённо повторил Эссайя, вытаращив глаза.

— Ты мне больше не нужен.

— Не нужен? Но ты не можешь жить без меня, сама сколько раз говорила.

— Не всегда слова отражают истинные чувства.

Всё высокомерие мигом испарилось, словно снег на солнце. Юноша побелел и задрожал.

— Когда прикажешь вернуться? — захныкал он.

— Никогда, Эссайя.

— Никогда? — охнул юноша.

— Я не желаю тебя видеть. Теперь убирайся и прекрати устраивать сцены.

— Но что будет со мной?! — завопил Эссайя; по щекам чёрно-красными ручейками покатились смешанные с румянами и тушью слёзы.

— Не надоедай мне, Эссайя! — приказала Солмиссра. — Собери вещи и уходи. У меня теперь новый муж. И она вновь ступила на возвышение.

— Королева избрала супруга! — объявил евнух.

— Слушайте! — подхватили остальные. — Будь славен супруг Вечноживущей Солмиссры, счастливейший из мужчин!

Рыдающий молодой человек, схватив розовую мантию и богато украшенную шкатулку для драгоценностей, спотыкаясь, спустился с возвышения и ткнул пальцем в Гариона:

— Это всё из-за тебя! Ты виноват!

И неожиданно вытащил из складок перекинутой через руку мантии маленький кинжал.

— Сейчас я с тобой разделаюсь! — завопил он, поднимая клинок для удара.

Юноша не успел ни собраться с мыслями, ни сосредоточить волю: просто взявшаяся неизвестно откуда волна воздуха с силой откинула Эссайю, так что тот пошатнулся, беспомощно тыча кинжалом в пустоту. И тут же всё стихло!

Но Эссайя вновь ринулся вперёд; глаза блестели, нож был высоко поднят.

Новая волна, ещё более сильная, ударила его в грудь. Он упал; кинжал, звеня, покатился по полу. В глазах Солмиссры полыхнул гнев. Показав на лежащего ничком Эссайю, она дважды щёлкнула пальцами, и маленькая зелёная змейка с быстротой выпущенной из лука стрелы метнулась из-за дивана, шипя и разевая пасть. Ударила всего один раз в бедро Эссайи, отползла подальше и уставилась на него мертвенными глазами.

Эссайя, охнув, смертельно побледнел и попытался встать, но ноги подогнулись, и он распластался на полированных камнях, широко раскинув руки.

Пятки выбивали быструю дробь, пустые глаза бессмысленно уставились в пространство, изо рта фонтаном брызнула зелёная пена. Голова откинулась назад, Эссайя судорожно забился, дёрнулся, тело изогнулось дугой, но тут же обмякло.

Эссайя был мёртв.