— Сперва дадим ему шанс, — подумав, ответил Стриж. — Вдруг на что-то сгодится.

Чем «гендерквир» может навредить сейчас он придумать не смог. Оружие, как и трофеи из замка Пауков, уже перенесли на научную базу. Тут не было ничего ценного кроме личных вещей и пленника, надёжно запертого в камере Вивьен. Разве что портал сейчас настроен на перемещение в лабораторию, но там вход перекрыт клеткой-тамбуром с охранным плетением, рассчитанным на пустотников. И обойти его новичок не сумеет.

Как только вернётся Миа, нужно будет озадачить её перенастройкой зеркала с полным запретом перемещения «небинарных людей».

Снизу донёсся возмущённый вопль, за которым последовал всплеск воды.

«Ты просто недалёкий зашоренный цисгендерный маскулинный мужлан!» — тут же пожаловалась Белочка, появившись закутанной в радужный флаг.

«Всегда знал, что всё это — от Лукавого», — мысленно хмыкнул Лёха и, не обращая больше внимания на «глюк-парад» вернулся к общему собранию.

— Поздравляю, друзья, — начал он, когда широко ухмыляющиеся Бьорн и Ахелай вернулись. — Наш отряд прошёл боевое крещение. Операция по добыче вражеского «языка» прошла успешно. Мы сделали даже больше запланированного, не только добыв пленника, но ещё так врезав вражинам по мордасам, что они теперь нескоро очухаются от такого. К сожалению, ранен Арес. Сейчас он проходит лечение на основной базе.

Пустотники встревоженно загомонили, но Стриж взмахом руки оборвал шум.

— Арес выживет, — сказал он. — Ничего опасного, но поваляться на койке ему придётся. Главное, чтобы этим наши потери и ограничились.

— Его можно навещать? — спросила Мун Хе.

— Пока нет, — качнул головой Стриж. — Но как только пойдёт на поправку, то навещайте, сколько душе угодно.

Врать было противно, но сейчас другого варианта не было. Оставалось лишь надеяться, что репликанта удастся вернуть в норму. Молчаливый искусственный солдат действительно стал им всем другом. В нём удивительным образом сочетались хладнокровная жестокость, детская наивность и верность тем, кого Арес считал своими близкими.

— Сейчас отдыхайте. И приглядывайте за нашими гостями, — напомнил Лёха, кивнув на окно. — Я пока побеседую с нашим пленным.

— С тобой пойти? — спросил Погорелов.

— Не, справлюсь сам, — отмахнулся Стриж. — Чай оно не в первый раз. Отдыхай.

И вышел из зала.

Пленный сидел в камере, ошалело вертя головой. Он никак не мог поверить в реальность происходящего. Да любой на его месте впал бы в шок, захвати его ожившие персонажи легенд, владеющие знаниями, недоступными людям.

При виде Стрижа он подобрался и попытался напустить на себя гордый и самоуверенный вид, но глаза выдавали страх.

Пустотник, усмехнувшись, облокотился на стену и, достав кинжал, отрезал тонкий ломтик от прихваченного по пути куска ветчины.

— Вот так же я буду резать тебя, если не получу нужные мне ответы, — проинформировал он пленника и отправил ломтик в рот.

Паук обалдело смотрел на невиданное зрелище. Эльф, поедающий мясо, выпадал из привычной картины мира. Ведь всем известно, что Проклятые едят лишь растительную пищу, как им завещано предками, и скорее умрут, чем осквернят своё тело «кормом» презираемых ими людей.

— Итак, — проглотив ветчину, Лёха отрезал ещё один ломтик. — Что надумал?

Вздрогнув, пленник уставился в пол и глухо отозвался:

— Я ничего тебе не скажу, Проклятый. Давай, режь меня на куски.

— Решил поиграть в героя, — Стриж разочарованно цыкнул. — Зря. Ты всего лишь потратишь моё время, а себе причинишь лишь боль и страдания.