Мы с Джесси, замерев, ждали, а он вскрикнул (этот звук больше походил на вой, чем на человеческий крик) и снова саданул по двери. На этот раз он вынес дверь вместе с рамой и проломил стену.

Я рискнула оглянуться. Джесси так испугалась, что я видела белки ее глаз. Думаю, она увидела бы у меня то же самое, если бы не смотрела на отца.

– Говорите после этого о слишком заботливых отцах, – с улыбкой и спокойно сказала я.

Отсутствие страха в голосе меня очень удивило. Кто бы мог подумать, что я такая хорошая актриса.

Адам выпрямился и посмотрел на меня. Я знала, что он не так высок, как кажется, – на самом деле чуть выше меня, – но сейчас он был огромен.

Я встретилась с ним взглядом.

– Пожалуйста, принеси мне губку, – как можно любезнее попросила я. Он повернулся и молча пошел к своей ванной. Как только он скрылся, я поняла, что.

Даррил все время незаметно следовал за ним и поднялся по лестнице. Он прислонился к стене, закрыл глаза и два раза медленно и глубоко вздохнул. Я сунула похолодевшие руки в карманы джинсов.

– Еле проскочили, – сказал он то ли мне, то ли себе. Выпрямился, расправил плечи и пошел вниз по лестнице, не глядя на меня и перешагивая через две ступеньки – скорее как старшеклассник, чем как доктор физических наук.

Когда я повернулась к Джесси, та дрожащей рукой протянула мне серую губку.

– Спрячь, – велела я ей, – иначе он подумает, что я нарочно его отослала.

Она рассмеялась, на что я и рассчитывала. Смех был неуверенный, дрожащий; он прекратился, когда неожиданно открылась рана на губе. Но все же она смеялась. Все обойдется.

На самом деле мне было все равно, подумает ли Адам, что я отослала его по ненужному поручению. Я взяла губку и старательно промыла царапины на плече Джесси. На ее спине выше джинсов тоже были царапины.

– Расскажешь, что случилось? – спросила я, промывая губку, чтобы избавиться от кусочков гравия.

– Глупость.

Я подняла бровь.

– Что? Ты решила улучшить фигуру и для этого пару раз ударила себя и проехалась по тротуару?

Она закатила глаза, и я поняла, что все далеко не так забавно.

– Нет. Я была с подругами на фестивале «Перекати‑поле». Папа меня подвез и высадил. Обратно меня должны были отвезти, но, когда мы пришли на стоянку, оказалось, что в машину Кайлы все мы не помещаемся. Я забыла телефон дома и поэтому пошла искать, откуда можно позвонить.

Она замолчала. Я передала ей губку, чтобы она могла вымыть лицо.

– Я подержала ее под холодной водой, тебе будет легче прикладывать ее к ушибам. Думаю, твой папа почувствует себя лучше, если ты умоешься. Завтра утром ты будешь выглядеть ужасно, но главные синяки еще несколько часов будут незаметны.

Она посмотрела на себя в зеркало, и вопль отчаяния подсказал мне, что ущерб в основном поверхностный. Джесси соскочила с унитаза, открыла аптечку и взяла молочко для снятия макияжа.

– Неужели завтра Гэбриэль увидит меня такой? – в отчаянии говорила она, стирая со щек краску для ресниц. – Я похожа на пугало.

– Да, – согласилась я.

Она посмотрела на меня, засмеялась, потом ее лицо снова стало серьезным.

– Во вторник я увижу их в школе, – сказала она.

– Это были ученики из Финли? – спросила я.

Она кивнула и продолжила стирать краску с лица.

– Они сказали, что им в школе не нужны уроды. Я знала…

Я громко кашлянула, предупреждая, – и она кое‑как улыбнулась.