Чем больше я об этом думала, тем больше смысла приобретало возвращение Теда. Ближе к разгадке я точно не подойду. А Тед, сам из малого народа, может отправиться в резервацию и задать вопросы – если Серые Повелители не убьют его за неповиновение. Может, мне удастся убедить Нимейн, что возвращение сына Зи и его участие в попытках спасти отца – на руку малому народу. Может быть.

Тим жил в Западном Ричленде, в нескольких минутах от Кайла. Квартал был такой новый, что перед несколькими домами еще не было лужаек, а в следующем квартале я видела строящиеся здания.

Половина фасада из бежевого кирпича, другая окрашена в цвет овсяной каши.

Выглядит добротно и дорого, но нет мелочей, которые делают дом Кайла скорее поместьем, чем домом. Ни витражного стекла, ни мрамора, ни дубовых дверей.

Но все равно на несколько порядков лучше моего старого трейлера, даже с его новой обивкой.

На подъездной дорожке стояли четыре машины и некогда красный «Мустанг‑72», с желто‑зеленым левым крылом. Я остановилась за ним, потому что трудно найти машину, рядом с которой мой «кролик» выглядит хорошо.

Выходя из машины, я помахала женщине, которая смотрела на меня из‑за занавески в окне дома через улицу. Женщина сразу опустила жалюзи.

Я позвонила в дверь и подождала, пока человек в чулках пропрыгал вниз по лестнице и открыл. Когда дверь отворили, я не удивилась, увидев девушку лет девятнадцати‑двадцати. Унее женский шаг – мужчины топают, бухают ногами в пол или, как Адам, движутся так тихо, что их едва слышно.

На девушке тонкая футболка с рисунком скрещенных костей, как на пиратском флаге, но над костями вместо черепа поблекший панда с косыми крестиками вместо глаз. Девушка чуть полновата, однако легкая полнота ей идет, лицо округляется, смягчаются резкие черты. Под отчетливым запахом «Джуси фрут»[43] я узнала запах дома О'Доннелла.

– Я Мерси Томпсон, – сказала я девушке. – Меня пригласил Тим.

Она оглядела меня и приветливо улыбнулась.

– А я Кортни. Он сказал, что вы можете прийти. Мы еще не начали – ждем, когда вернутся Тим и Остин с покупками. Заходи.

Она была из тех женщин, на которых лежит проклятие детского голоска. У нее и в пятьдесят будет голос тринадцатилетней.

Поднимаясь вслед за ней по лестнице, я вежливо сказала:

– Не хочется мешать вашей встрече. Тим рассказал мне, что один из ваших товарищей был недавно убит.

– Выбрать более подходящую жертву не могли, – легко ответила она, но потом остановилась на ступеньке. – Ну ладно, не стоило так говорить. Я не хотела, чтобы вы чувствовали себя неловко.

Я покачала головой.

– Я его не знала.

– Ну, он создавал наше отделение «Светлого будущего», и парням тут лафа, но женщины были нужны ему только для одного, и я устала от него отбиваться. – Она впервые внимательно посмотрела на меня. – Эй… Тим сказал, что вы испанка, но ведь это не так?

Я снова покачала головой.

– Мой отец был индейцем и выступал в родео.

– Да?

В ее голосе прозвучал ненавязчивый вопрос. Ей хотелось знать больше, но не хотелосьбыть слишком назойливой.

Мне она начинала нравиться. Я была совершенно уверена, что где‑то под пузырями этой жвачки скрывается острый ум.

– Да.

– Участник родео? Здорово! Он еще выступает?

Я покачала головой.

– Нет. Он умер до моего рождения. Оставил мою мать‑подростка беременной и незамужней. Я выросла с в… – Я слишком много времени провожу с волками Адама, а не с обычными людьми, подумала я, торопливо заменяя «вервольфов» на «вполне консервативных белых американцев».