– Отвечай же, пришлец!

– Я вижу, в твоем племени не принято укрывать от холода тело. Ни боги, ни люди не простят уклонения от обычая.

– Чепуха, – возразил старейшина, озираясь, однако. – Мне больше по нраву обычай твоего племени: зачем изнурять тело непогодой, если можно укрыть его шкурой, не стесняющей движений?.. Нам досталось от старины много обычаев, которые следовало бы искоренить. И прежде всего возмутительный предрассудок, будто большинство собрания знает толк во всяком деле.

Иосиф промолчал: определять мудрость решения по большинству голосов – древний обычай, в справедливости которого нельзя было усомниться. Считалось, что обычай даровали людям сами боги. Разве не от них пошла притча о Мардуре, самонадеянном предводителе племени гоакинов?.. Однажды злой дух вселился в Мардура и внушил, что его племя, потесненное со своих угодий, получит покой и счастье, если утонет в водах священного озера Танан. Мардур велел построить огромную лодку, вывез всех своих людей на середину озера и ночью прорубил днище лодки. Когда кто‑то из соплеменников в ужасе спросил, как можно было принять такое роковое решение, не посоветовавшись с собранием, Мардур ответил, что собрание не утвердило бы решения, потому что оно кажется безумным. «Но оно действительно безумно! – воскликнул тот человек. – Даже если большинство ошибается, на его стороне боги!» – «Я выше всех богов!» – воскликнул Мардур. Услышав кощунственные слова, человек столкнул Мардура в воду, и тот пошел на дно…

– Что скажешь о сделке? – старейшина дернул Иосифа за рукав. – Не хочешь меняться, подари!

– Чужеземец не вправе навязывать своего мнения о дозволенном и недозволенном. Я боюсь нарушить обычай, он священ повсюду.

– Это только так говорится, – проворчал старейшина, подкладывая в огонь смолистый комель. – Умные люди не признают глупые обычаи. Надоело насилие мертвецов. По какому праву они командуют живыми? У них был свой опыт жизни. У нас свой.

– Нет, – сказал Иосиф. – Опыт, за который заплачено слезами и кровью, – общий опыт.

Старейшина долго молчал. Было заметно, что он крепко раздосадован.

– Власти, настоящей власти недостает, чтобы покончить с пустыми баснями старины, – наконец сказал он, шумно вбирая ноздрями воздух. – Я избран старейшиной, но велика ли моя власть? Я распределяю работы, поддерживаю очаг и стараюсь помнить, кто куда ушел… Я не имею права даже раздать пищу, наградить того, кто лучше других понимает меня и помогает мне!

Он покачал головой. А Иосиф подумал про себя, что разум одного человека, как бы ни был могуч, все же таит в себе много противоречий, поддается влияниям и может быть использован во вред остальным людям…

Женщины закричали снаружи, извещая, что вернулись охотники.

Иосиф вышел из пещеры вместе со старейшиной. В ярком свете дня гомонили добытчики. Они оказались более удачливы – принесли на шестах убитого оленя.

Отрубленную голову с рогами тут же возложили на жертвенный камень, и все запели молитву, восхваляющую мужество охотников и благосклонность божества, охраняющего род. Пение подхватывали даже маленькие дети и старики, поднявшиеся со своих лежанок.

Иосиф с восторгом внимал общей молитве. Возможно, ее пели и тысячу лет назад.

Слава Матери‑Природе, она помнит о нас.

Слава доброму духу, он заботится о нас.

Видите, мы сильны

и можем сами добывать пищу.

Видите, мы опытны в любом деле.

Значит, не напрасно согревает нас солнце,

не напрасно поит река,

и ветер несет прохладу – не напрасно.