Негодяи удалились к нижней палубе, где, сложив весла, отдыхали гребцы. Надсмотрщик с коробом обходил ряды, давая каждому по лепешке и куску солонины. Старший гребной команды наливал из ведра по ковшу воды.

Рыжебородый кликнул старшего.

– Эй ты, слушай внимательно, если дорожишь своей шкурой! Корабль окружен пиратами. Здесь, на корабле, повсюду их люди! Капитан сдался, его заперли в каюте…

Не давая опомниться, рыжебородый добавил, что сейчас будет отдан приказ расковать гребцов, и они, конечно же, прежде всего расправятся со старшим команды и надсмотрщиком.

– Если не хочешь повиснуть на рее, тотчас, но тихо, не поднимая шума, возьми двух‑трех человек, в которых уверен, спускайте шлюпку и убирайтесь с корабля. Вот вам на расходы, и поминайте мое благочестие! – Рыжебородый сунул ошеломленному человеку кошелек с деньгами.

– Верных людей нет, я поплыву вдвоем с надсмотрщиком, – заикаясь, промолвил старший гребной команды. – Собачья должность всегда предполагает одинокую конуру.

– Освободи трех‑четырех гребцов, которые помогут со шлюпкой, – подмигнув, сказал рыжебородый. – Да живей‑живей, пока я не передумал!

Четверо наиболее покладистых каторжников были немедленно раскованы. Они и составили затем главную силу заговорщиков, которые до той минуты, кроме наглости и нахальства, вообще никакой реальной силой не располагали.

– Эй вы, живая дохлятина, – рыжебородый пальцем подозвал к себе каторжников. – Бог с моей помощью дарует вам свободу. Поклянитесь же, что не упустите ее, повинуясь моим приказам! Завтра каждый из вас получит за дело свою долю! Жизнь улыбнулась вам, к черту сомненья!

И приказал спускать шлюпку. Вахтенный матрос, видя вопиющее нарушение, подскочил и поднял крик, но рыжебородый велел немедленно связать его и бросить за борт, что и было исполнено. Другие матросы, увидев жуткую смерть своего товарища и узнав от рыжебородого, что капитан уже сдал пиратам корабль, растерянно и недоуменно созерцали происходящее.

– Не вмешивайтесь, все вы получите свободу и свою долю серебра, достаточную, чтобы провести остаток жизни без всякой заботы!..

Шлюпка была спущена, старший и надсмотрщик перебрались в нее.

– Эй, – приглушенно закричал старший рыжебородому уже из шлюпки. – Передайте бочонок пресной воды! И кошелек, черт возьми, где кошелек, который вы мне дали? Он исчез из моего кармана!

– Отваливай поскорее, сукин сын! – перегнувшись через борт, зарычал рыжебородый. – Еще минута, и тебе придется разделить участь вахтенного!

Испуганные люди взялись за весла. Над морем уже витала вечерняя заря.

Рыжебородый приказал освободить еще несколько гребцов и тут же приобрел их доверие, «разрешив» воспользоваться припасами корабельной кухни. Заартачившийся кок получил удар ножом в живот и скончался на месте.

– Двух человек приставить к каюте капитана! – уверенно гремел уже рыжебородый. – Остальные за мной! Разоружим офицерскую сволочь, главных врагов нашей общей свободы!..

Перепуганный не на шутку, Иосиф понесся к своему патрону.

На настойчивый стук дверь каюты открыл слуга графа, человек ленивый и мрачный.

– Чего тебе?

– Пропусти к хозяину!

– Хозяин помолился и уже лег почивать. Приходи завтра!

– Мне надо немедля!..

– Кто там вопит? – раздался из каюты ворчливый голос графа. – Это ты, что ли? Приплелся, чтобы морочить мне голову подцепленными где‑то историями?

– Хозяин, на корабле бунт! Если не принять меры, к утру все мы станем пленниками пиратов!..

Иосиф был допущен к койке – настолько короткой, что граф вынужден был поджимать ноги.