– Да, да, конечно, – пробормотал Бар. – Повсюду надо высоко нести знамя прогресса…

Перед королевским дворцом Иосиф надел запасную маску, и все четверо, включая Бара в полосатой тюремной дерюге, проследовали через ворота и оказались в помещениях королевской канцелярии.

Тут кипела своя жизнь, сновали сотни чиновников‑аборигенов. Каждый тащил какие‑то бумаги, каждому нужны были подписи, визы, согласования, одобрения, рекомендации, резолюции…

– Представьте себе, все эти прожорливые насекомые ничего не производят, – сказал владелец поместья, не терявший, видимо, надежды перекупить Иосифа. – Все их бумаги, в конце концов, попадают в мусоросборник, откуда прямиком идут на фабрику по производству картонных гробов. В столице сложно с лесом, а пластиковые мешки засоряют почву и тем самым отравляют плоды, которые попадают нам на стол.

Иосиф ужаснулся.

– Зачем же тогда дурачить этих людей?

Сановник улыбнулся змеиной улыбкой.

– Здесь вернейшие из наших слуг. Мы должны поддерживать миф о том, что заботимся об усердных слугах. Часть из них, отдав все силы, оседает здесь – ради пайка. Но следует иметь в виду, что все эти существа живут не более недели. Чтобы не обременять казну, их попросту умерщвляют.

– А как же миф?

– Никто не знает, что они умирают… Их отправляют в «санаторий». На самом деле это газовая камера…

«Нет пределов цинизму…»

– Вы недоговариваете, – перебил Иосиф. – Какую еще прибыль вы извлекаете из страданий несчастных?

– Некоторых аборигенов, которые нам нужны, мы приглашаем во дворец – для демонстрации нашего человеколюбия. Они приходят с экскурсоводом, видят этот муравейник и понимают, что их вымирающий народ не достоин иной участи.

– Какая низость!

– Не совсем так… В игре, которая ведется, есть элементы большого смысла. Например, во время выборов короля.

– Каких выборов?

– Не удивляйтесь, мы единственное демократическое королевство во всем мире! Ежегодно мы избираем своего короля.

– Кто ж это мы?

– Ну, мы, советники. Мы избираем, а процедуру осуществляют вот эти чиновники. Они проводят выборы на местах, подсчитывают голоса. И по завершению работы, которая, разумеется, тоже идет в мусорный ящик, мы устраиваем для чиновников обед… О, они очень любят этот обед, только и говорят о нем. Ради обеда они согласны были бы проводить выборы хоть ежедневно!

– Что же это за обед?

– Например, жареная рыба или суп с клецками. К порции подается стакан водки. Все аборигены упиваются вдрызг! Ползают, как крысы, а иные вываливаются через окна.

Оба советника весело расхохотались. Но Иосифу было не до смеха: каждая новая деталь, каждая новая черточка государственной системы приотворяла величайшее глумление шайки, захватившей власть в свои руки…

– Никогда не вспыхнет революция в стране, где на все случаи имеются целесообразные законы, – говорил полицейский. – Если приглядеться, любое беззаконие – тоже закон. Отцы государства, которые умеют рассчитывать игру жизни на девять шахматных ходов вперед, объявляют целесообразные законы самыми демократическими, выражающими волю всего населения, и спокойно делают свое дело…

Вспомнилось, как однажды Иосиф спросил заключенного: «За что срок намотали, братец?» – «Засуха у нас была. Половина народу перемерла. Я и скажи на поминках: „Что же нам воду не дадут? В стране столько советников!“ Меня схватили и дали десять лет „за неуместное упоминание должностных лиц“, оказалось, и такой закон есть.