Направленная в Нортона молния, которая в следующее мгновение вылетела из этого пальца, ударила в факел на стене – и тот превратился в фонтанчик жидкой грязи.

– О‑о, мерзкая тварь! – возопила Злая Волшебница, стряхивая с себя зеленую змейку. – Я уничтожу тебя!

Но вместо этого она запрокинула голову и забилась в конвульсиях. Яд Жимчика начинал действовать.

Похоже, этот яд, способный только парализовать человека, на истинно злое существо действовал смертельно.

Покуда Жимчик не спеша возвращался на руку хозяина, красавица на ложе, извиваясь от боли, на глазах старела. Через несколько мгновений она превратилась в уродливую старуху.

Нортон в ужасе наблюдал за ее медленной агонией. Для доброго сердца вроде бы нет разницы, чью смерть переживать – жалко и старуху, и молодуху… А все‑таки Нортон ощущал некоторое успокоение от того, что по его вине погибает старая и мерзкая старуха, а не молодая и прекрасная женщина.

И вот тело на ложе дернулось в последний раз и застыло.

В тот же миг стены замка закачались, помещение наполнилось гулом и стоном.

Нортон понял, что со смертью хозяйки ее жилье обречено – оно должно разрушиться. Надо уносить ноги – и поскорее!

В сумасшедшей спешке он принялся бегать по галереям, заглядывая в каждую дверь. Ведь нужно было выручить друзей!

К счастью, за десятой дверью он их нашел. Они забились в угол большой комнаты и отражали нападение зубастого гоблина. Эльф лягал врага своими тяжелыми башмаками, а Эксельсия отпугивала кинжалом.

– На помощь! – закричала девушка, увидев Нортона.

Тот мигом зарубил гоблина и сказал:

– Удираем. Я убил Злую Волшебницу, и замок сейчас разрушится.

Молча они выбежали вон и помчались по коридорам. Жимчик подсказывал направление. Не обращая внимания на падающие камни и ходящий ходуном пол, они бежали, бежали, бежали…

Оказавшись на просторе перед замком, друзья просто упали и долго‑долго приходили в себя. Замок за их спиной превратился в руины. Деревья‑исполины превратились в горстки пепла.

Нортон огляделся – и только затылок почесал. Было диковато сознавать, что виновник всего этого разрушения – он один.

Вторым в себя пришел лежащий рядом эльф.

– Ну, чего рассиживаемся? Пойдем животину брать.

– Да, самое время, – поддержала его Эксельсия, которая печально терла виски – от всего этого шума и гама и миллиона опасностей у нее голова разболелась. – Аликорн спрятан за замком, в горном ущелье.

Жимчик снова превратился в огромного змея и перенес их через развалины в горное ущелье.

– Вы настоящий герой, – сказала Эксельсия, покуда они летели. – Вы убили Злую Волшебницу! Это великий подвиг.

– Увы, не я убил ее, а Жимчик. Он укусил ее – и она скончалась от его яда.

– Фи‑и, – разочарованно протянула Эксельсия, – а я‑то думала…

– Герой не герой, – сказал эльф, – но что он честный человек – это точно. А честный человек – уже половина героя.

Загон Аликорна оказался огромной железной клеткой, под которой мог бы уместиться целый цирк‑шапито.

Нортон мельком увидел там что‑то четырехногое, светлокрылое, с огненно‑рыжим крупом и с белой штуковиной на лбу. Подробнее рассматривать было некогда, ибо перед клетищей возлежал дракон, и все внимание Нортона переключилось на нового противника.

Издалека дракон походил на сороконожку. При ближайшем рассмотрении оказалось, что у него только семь пар ног. Налитые кровью глазищи. Могучий хвост. Из пасти валит черный дым – как из трубы паровоза. Да и размером он с паровоз.

Волшебный меч вдруг показался Нортону игрушечным, а себя он ощутил оловянным солдатиком, который бесстрашно кидается со своим крохотным штыком на упитанную злую крысу.