— Чего ржешь? — спросил Джек.

Тео был мужчиной видным — шести футов росту и весил не менее двухсот пятидесяти фунтов. Смех у него был громовым. Он, не перебивая, выслушал все, что рассказал Джек.

— Позволь задать один вопрос.

— Какой именно?

— Что, у нее титьки большие или бедра какие-то особенно выдающиеся?

— Да перестань ты! Я ведь женат.

— Так я и думал. Значит, и то и другое. — И он расхохотался еще громче.

— Перестань. Весь фокус в том, что я действительно пожалел бывшую свою подружку.

— Э-э, нет, не отвертишься! Жаль, что сидишь так далеко от меня, а то бы врезал по башке, сразу бы пришел в чувство. А впрочем, не так уж далеко ты и сидишь… — Он перегнулся через стойку и замахнулся, но Джеку удалось увернуться. Удар пришелся в пустоту, и Тео снова расхохотался, чем вызвал улыбку Джека.

— Считаешь, дурака я свалял, да? — спросил его Джек.

— Дурака? Да, может, и так. Но в целом ты все делал правильно. Как адвокат. Откуда тебе было знать, что эта твоя клиентка с самого начала собиралась обмануть суд?

— Но ты-то с чего это взял?

— Забыл, с кем разговариваешь?

Джек улыбнулся. Среди заключенных Тео приобрел репутацию, сравнимую разве что с репутацией Кларенса Дэрроу. Он был экспертом по всем вопросам — от отстаивания незаконности ареста в суде до защиты неотъемлемого права заключенных жевать резинку в камерах. Кровей он был смешанных, там наличествовали и греческие, и афроамериканские корни, но где-то среди дальних родственников затесался индеец из племени маклшут, отчего в тюрьме Тео заслужил прозвище Вождь Добрый Совет. Так что по части обведения судей вокруг пальца он в чем-то даже превосходил Джека.

Тео закурил сигарету, глубоко затянулся.

— И все равно, стопроцентной уверенности в том, что тебя обманули, нет.

— Почему?

— Да потому, что единственная улика — факт, что они держались за руки с этим доктором Свампом.

— Не Свампом, а Маршем, идиот.

— Без разницы. Это еще не означает обман.

— Не просто держались за руки. Я прямо обвинил ее в том, что они с Маршем подделали результаты анализов. И она не отрицала.

— И я не отрицал, когда копы спросили, я ли убил того паренька, кассира. Иногда, даже если ничего такого не сделал, думаешь, что лучше держать пасть на замке.

— Но это же совсем другое дело! Она не молчала. Мне показалось, она гордится своим поступком.

— Ладно. Из того, что ты тут наговорил, выходит, что Джесси и этот знаменитый и богатый док сговорились промеж собой и кинули эту группу ватиканских инвесторов.

— Виатикальных, черт побери, а не ватиканских. От латинского слова «виатикум», причастие умирающему. Или ты считаешь, тут и папа тоже замешан?

— Нет. Я даже не уверен, что здесь замешан док.

— С чего это ты взял?

— Да с того, что этому жирному коту вряд ли захочется терять лицензию. Нужны очень веские причины, чтобы врач на такое дело соблазнился.

Доля истины в рассуждениях Тео, несомненно, присутствовала. Криминальная мысль продолжала работать. Джек спросил:

— Какие?

— Ну, очень существенные.